Взгляд незнакомки
Шрифт:
— Кендалл, сейчас я не хочу ничего знать, кроме того, что завтра мне надо сражаться. Все, что у нас осталось, Кендалл, это дух и стойкость.
Он вдруг навалился на нее всей своей тяжестью, прижав ее руки к постели, и страстно заговорил.
— Кендалл, мы не всегда в состоянии отличить добро от зла, потому что мир не состоит лишь из белого и черного. Между этими цветами есть множество оттенков. Мы можем делать лишь то, что считаем правильным и справедливым. Ты — замужняя женщина, но мы любим друг друга, и наша любовь — благо, и не важно, куда она заведет нас. Помнишь, в
— Брент!
— Но именно за это я и люблю тебя. Люблю потому, что ты гордая и настойчивая, ни один мужчина не в силах сломить тебя, даже я. И я прошу тебя понять, что мне необходимо участвовать в завтрашнем сражении. Кроме того, я хочу попросить тебя кое-что мне пообещать.
— Что?
В Кендалл боролись два желания: стукнуть Брента за то, что обозвал ее головной болью, и, обняв, так прижать к себе, чтобы он и не думал оставлять ее.
— Что ты как можно скорее вернешься домой. Под домом я разумею дом Эйми и Гарольда. Оставаться в Ричмонде опасно.
Кендалл хотела, было возразить, но Брент закрыл ей рот нежным поцелуем.
— Я приеду к тебе, как только смогу, — пообещал он. — Вернусь к тебе навсегда. А теперь дай мне свое обещание.
Она не могла говорить, но Бренту было достаточно ее кивка.
Он, кажется, понимал, почему она плачет в самые сладкие мгновения любви, и поцелуями осушал ее слезы после взрывов страсти, нежно прижимая ее к себе. Засыпая, она слышала, как Брент ласково шептал ей на ухо:
— Я вернусь к тебе, Кендалл, я обязательно вернусь, обещаю тебе.
Когда Кендалл проснулась незадолго до рассвета, Брента уже не было. День занялся громом канонады и разрывами снарядов. Лесное сражение началось.
За всю свою жизнь Брент не видел ничего ужаснее этого сражения.
Кавалеристы первыми выдвинулись к месту предстоящей битвы. В лесу стояла необыкновенная тишина, мирно пели птицы, деревья и кусты источали сладкий аромат свежей зелени. Синее небо дышало покоем.
Тишина оборвалась внезапно — слева, из-за деревьев, обрушился дождь пуль. Лошади в панике сбились в кучу. Люди спешились, чтобы подавить огонь противника.
Потом грозно заговорили пушки.
Деревья превратились в пылающие костры.
Брент слышал, как Стерлинг отдал своим людям приказ отступить, и сам последовал их примеру, но в этот момент он увидел Билли Крисчена, маленького барабанщика из Таллахасси.
Подросткам не место на войне, но Билли воевал с первого дня, во всяком случае, так сказал Бренту Стерлинг. Мальчишке всего неделю назад исполнилось тринадцать лет, но во время утомительных переходов не переставала звучать ободряющая дробь барабана Билли. Он был круглым сиротой, единственный его родственник, старик Джош, служил в том же полку.
Джош погиб. Билли остался.
Раненный в ногу, Билли упал на землю среди, трупов людей и лошадей, среди стенаний и проклятий, среди огненного ада горящего леса и клубов
Брент услышал отчаянный крик мальчика и начал пробираться на звук, стараясь обходить горящие деревья и опасливо поглядывая наверх. Прямо перед ним рухнуло одно из пылавших деревьев, опалив жаром искр. Брент нашел Билли и попытался обнаружить рану. Мальчик открыл затуманенные болью глаза.
— Капитан, я ручаюсь, что теперь вы никогда не расстанетесь с морем, да? — Он еще был способен шутить. Но снова закричал от боли, и Брент, разорвав штанину, увидел огнестрельное ранение ниже колена. Скорее всего, Билли лишится ноги — пуля раздробила кость. Хорошо еще, если он вообще останется жив.
— Уходите, капитан, этот лес сейчас взорвется, — хрипло проговорил мальчуган.
— Непременно взорвется, — сквозь зубы процедил Брент. Он наклонился, взял Билли на руки, словно маленького ребенка, и понес его, силясь разглядеть безопасную дорогу сквозь клубы дыма и черной копоти. Он продирался сквозь лес, надеясь не заблудиться. Казалось, что в лесу больше никого не осталось, и они с Билли были одни в этом огненном аду. Сзади треснуло и повалилось еще одно дерево. В этот момент Брент различил впереди топот копыт и поспешил в направлении звуков.
Через несколько минут он действительно увидел лошадь. На ее спине сидели два солдата; один — раненный в руку, второй — в живот. Они остановились, как только увидели Брента с ребенком на руках.
— Сэр, мы можем отдать вам лошадь, — произнес тот, который был ранен в живот. Благородное предложение прозвучало резким диссонансом с гримасой боли, исказившей его лицо.
— Я не бог весть, какая драгоценность, а вы нуждаетесь в помощи больше меня. Я не возьму у вас лошадь, ребята.
— Ничего, мы найдем еще одну, пока эта кляча не сдохла на ходу, сэр! — проговорил солдат с раненой рукой.
— Еще одна лошадь — это прекрасно. Но я вполне могу идти пешком, — заверил солдат Брент. — Но если можете, то захватите с собой Билли.
— Слушаюсь, капитан! — Раненый козырнул. Он наклонился и, подняв Билли, посадил его на спину лошади впереди себя. Брент отдал честь.
— Езжайте, ребята!
Старая, искусанная слепнями кляча, казалось, вот-вот упадет под тяжестью ноши, но солдат вонзил в ее бока шпоры, и клячонка довольно резво поскакала, унося всадников подальше от поля боя и смерти.
Брент последовал за ними со всей быстротой, на какую был способен. Жар усиливался, дышать становилось почти невозможно.
Он быстро потерял ориентацию, но постарался сосредоточиться, и в первый момент ему показалось, что он выбрал правильное направление. Вот впереди мелькнуло что-то похожее на деревенский дом. Брент остановился. Только бы не начать ходить кругами по пылающему лесу.
В этот момент загорелась крона стоящего рядом дерева. Уловив вспышку пламени, Брент вовремя отпрыгнул в. сторону, и объятый огнем ствол рухнул, не задев его. Но при падении от дерева отломился огромный тлеющий сук, а Брент заметил это слишком поздно, и тяжелый сук ударил его по голове. Брент упал, но не потерял сознание. Перед глазами поплыли светящиеся пятна, небо потемнело…