Взгляд с обочины 1. Митрим
Шрифт:
Очередной овражек зарос довольно густо, но между нагромождениями камней с одной стороны и густым кустарником с другой было какое-то подобие тропы. Внизу угадывался под снегом ещё не замёрзший родник, окружённый кустами и валежником. Кое-где из-под снега пучками торчал сухой камыш.
Макалаурэ вышел из задумчивости, когда лошадь замедлила шаг. Кажется, проход между камнями всё-таки не был тропой – или вёл просто к водопою, потому что дальше дороги не было. Тропа – если это была тропа – серпантином спускалась по склону, виляя между валунами и взбрыкивая,
Противоположный склон овражка поднимался круче, там больше было чёрного мокрого камня, чем снега.
Лошадь недовольно фыркнула, оскальзываясь, и быстро переступила, роняя из-под копыт несколько камней, змейкой ушуршавших между валунами к воде. Несколько камешков долетели до самого ручья, неожиданно громко плюхнув о поверхность.
Валежник рядом внезапно вздыбился, выпуская что-то здоровое, что понеслось навстречу, ломая кустарник и разбрасывая гравий.
Лошадь всхрапнула и попятилась, едва не садясь на склоне на бабки. Задом бежать было неудобно, а развернуться – тесно.
Макалаурэ сначала выстрелил, а потом сообразил, что успел когда-то выхватить лук и стрелу, и что навстречу несётся здоровый кабан, прижав уши и топорща щетину на холке.
Стрела черкнула по морде над глазом, пропорола шкуру и отскочила, зацепив ухо. Кабан даже не дёрнулся. Только пробуксовал на склоне, безуспешно попытавшись взлететь к врагу напрямик, соскользнул на полкорпуса, и заметался внизу.
Макалаурэ успел выпустить ещё стрелу, кинул лук в налуч и спрыгнул на землю, не дожидаясь, пока кабан протаранит лошади ноги. Она тоже не стала, сиганув куда-то за валуны ещё до того, как Макалаурэ успел выхватить меч. Была бы хоть рогатина…
Кабан тоже хотел наверх, и стрела в холке его, кажется, не беспокоила. Даже кровь почти не текла.
Какое-то время - может, четверть минуты, хотя казалось дольше - они прыгали по камням, утаптывая снег. На скользком склоне сложно было упереться, и Макалаурэ пытался хотя бы полоснуть по уязвимому месту, но получалось не очень. Жёсткая, грязная и свалявшаяся щетина держала удар не хуже доспеха, и спасало Макалаурэ главным образом то, что запрыгивать на валуны кабану было существенно сложней, чем эльфу. Один удар всё-таки пришёлся удачно, врубаясь в шкуру и твёрдое сало под ней, - но без заметных последствий, кроме злобного визга.
Вдруг в кабана ткнулась ещё одна стрела, и вторая сразу же. Обе отскочили, но кабан крутнулся в ту сторону, пробуксовывая задними ногами на склоне.
– Уйди с тропы! – рявкнул Айраутэ, помешав Макалаурэ воспользоваться ситуацией и рубануть зверя под колено. И выстрелил ещё пару раз – с тем же отсутствием результата.
Рассудив, что дозорному будет неловко, если он нечаянно застрелит лорда, Макалаурэ послушно отскочил по камням вниз, снова доставая лук. Но прежде чем успел выстрелить, кабан уже взлетел по склону, разбрасывая камни, и исчез где-то за гребнем, с оглушительным треском проламывая подлесок.
Убедившись, что треск не собирается приближаться, Айраутэ убрал оружие, спешился и стал спускаться, подбирая по пути те стрелы, за которыми не нужно было далеко тянуться. Макалаурэ исподлобья смотрел на него, раздражённо сматывая тетиву. Что не нужно было в самом начале стрелять в кабана, он сообразил быстро. Но вторую ошибку понял только теперь, и теперь предвкушал терпеливое, в простых словах объяснение того, что кабаны не хищники и без веской причины на эльдар не охотятся.
Обошлось. Айраутэ остановился рядом и оглядел его внимательно, задержав взгляд на правом рукаве (рукав оказался порван), и ничего не сказал.
Ещё сильней помрачневший Макалаурэ спрятал тетиву в мешочек на поясе, посвистел своей лошади, надеясь, что она не убежала очень далеко, и они пошли собирать остальные стрелы. Молча.
Под ногами всё было перепахано. Клочья травы, дёрна, снег и камни, сломанные ветки, втоптанная в землю хвоя, пятна крови местами. Откуда-то всё-таки натекла, надо же.
Выпрямившись с последней стрелой, Макалаурэ огляделся – лошади по-прежнему не было видно. Он посвистел еще раз, с досадой разглядывая сломанные кусты в той стороне, куда она сбежала.
Пока они вытирали стрелы, разбирали, где чьи, и убирали в колчаны, за кустами что-то зашевелилось, а потом явственно стал слышен перестук копыт.
Почему это Айраутэ не стал объяснять про хищных кабанов? Надеется, что лорд и сам уже додумался? Или что он специально поехал поохотиться. На кабана. Один, с мечом и без собак.
Его лошадь остановилась рядом с лошадью Айраутэ, и теперь они обе топтались над склоном, раздувая ноздри. Запах крови им не нравился, но был недостаточно сильным, чтобы сбегать снова. Но и спускаться к хозяевам не хотелось. Зачем? Никто никуда не уходит.
– Мне интересно одно, - сказал Макалаурэ. – Зачем ты спрашивал, если всё равно поступил по-своему?
– Прости, лорд. – Айраутэ держался с подчёркнутым уважением, но раскаяния в голосе не было ни малейшего.
– Но я не готов потерять ещё одного короля. Возможно, ты справился бы сам. Но ты уверен, что вправе рисковать?
– Возможно, ты прав. Но не припомню, чтобы я разрешал себя воспитывать. – Айраутэ только наклонил голову, так что он продолжил, помолчав: - Ты здесь один?
– Да.
– Занятная выходит история. Мне ты отказываешь в способности пробраться самостоятельно через эти места, а сам собираешься именно это сейчас и проделать.
– Я не отказываю в способности. Но я не король и не брат короля, моя смерть ничего не изменит.
Спорить Макалаурэ не стал. И так ясно, насколько беспрекословно его слушают, и не только братья.
***
Признав опыт неудачным, Рингвайрэ не стал больше ставить лорда под начало ни к кому из мастеров, а просто отправил проверить, пора ли закрывать пятый участок, где уже сняли большую часть гранита, или что-то осталось незамеченным.