Взглядом зверя
Шрифт:
— Нет, нет. Меня полностью устроит переход на заочку, ну или группу выходного дня. Так что всё замечательно.
Студентка серьёзно взглянула на мужчину.
— Только не надейтесь подсунуть мне кота в мешке. Если я пригожусь вам как оборотень, это просто замечательно, но вот если как подопытная свинка, то тут уж не обижайтесь. Надеюсь, что вы действительно предоставите мне право самой выбирать эксперименты, в которых я согласилась бы участвовать. Резать себя я не позволю.
— Не волнуйтесь вы так. Разумеется, всё будет, так как я обещал. Если вам что-то не нравиться можете смело отказываться. Заставлять вас никто не будет. Вы сейчас подпишите договор?
Милена кивнула.
— Только оставляю за собой
— Разумеется.
Денис Аркадьевич встал и, выглянув за дверь, попросил позвать некого Антона. Денис довольно улыбнулся и подмигнул сестре.
Глава 25
Спустя пару минут, в комнату вошёл высокий мужчина не определяемого возраста. Короткие, аккуратно зачёсанные назад волосы не то выгоревшие, не то от природы настолько светлого оттенка, что даже будь в них седина, определить это было бы невозможно. Лицо грубое, с чётко очерченными чертами вроде бы и не было исчерчено морщинами, но и по-юношески мягким не выглядело. И глаза его то ли льдисто-серые, то ли просто водянистые, казалось, не имели определённого выражения. В общем, впечатление от облика этого, как поняла оборотень «Антона», оставались более чем противоречивые.
Он молча подошёл к столу и отдал Денису Аркадьевичу папку. Тот, достал из неё копии договоров и протянул один Милене.
— Ознакомьтесь.
Значительно больше времени ушло на то, чтобы разобраться со всеми пунктами и найти компромиссы. Многое оборотню не понравилось, но изменить несколько моментов ей просо не дали, поясняя, что без этого, для них не будет смысла с ней сотрудничать. Студентка покривилась, но всё же вынуждена была согласиться. И вот, на десять раз переделанных и перепечатанных бумажках, красовалась подпись обеих сторон.
Работодатель, как и находящийся, на его стороне тёзка довольно улыбались, а Милена недовольно хмурилась, но всё же изменить уже ничего не могла. Дело было наконец-то сделано.
— Ну, будем считать до понедельника? — Денис Аркадьевич поднялся, протягивая, девушки руку. Она с кислой миной ответила на рукопожатие.
— И в следующий раз, прошу без опозданий. У нас этого не любят. — Мягко пошутил мужчина.
— Да я и не собиралась. — Милена пожала плечами и горестно повздыхала. Ехать сюда с самого утра, да в час пик как-то не очень хотелось, но и выбора у неё не было. Уже нет.
Обратная дорога показалась ей значительно короче. Хотя и в пробках они вроде бы стояли не меньше. На протяжении всего пути Денис радостно говорил ей, что ничего страшного не произошло, и что они поступили правильно. Почему «они» Милена так и не поняла. Но и опровергать слова брата не стала, казалось, он то ли себя убеждает в этом, то ли просто сам испытывает облегчение, что всё закончилось столь благополучно. В этом, она была согласна с родственником. Сама оборотень ожидала гораздо худшего и сейчас прокручивала в голове всё произошедшее, надеясь, что нигде не допустила ошибки.
— Эх, завтра нужно будет в институт ехать, переводиться на заочное отделение.
— А почему завтра? — парень удивлённо приподнял брови, совершенно не аккуратно обгоняя, какой-то москвич. По ушам резанул возмущённый рёв клаксона. — Давай сейчас заедем, чего на потом-то оставлять?
Милена вынуждена была согласиться. Только заметила, что в любом случае придётся заехать к ней и забрать студенческий, зачётку и договор. Денис чертыхнулся и снова, в нарушение правил, развернулся, направляя машину в сторону Милениного дома.
— Слушай, — она уже не выдержала. — Харе тут лихачить, езжай нормально.
Денис обиженно на неё покосился, но в дискуссию вступать не стал. Для него вождение всегда было чем-то важным, и за рулём он сидел с младых лет. Так что любая критика в свой адрес его естественно нервировала.
Наконец, машина припарковалась
— Денис, слушай, а можно я у тебя чуток поживу?
Брат ответил ей недовольным взглядом и высказался в том духе, что он в целом не против, только с условием, что у него подобная история не повториться, и она не будет больше бегать ночами по крышам за всякой нечистью. Скромно потупив глазки Милена обещала.
Так что, просто забрать бумаги и уехать у них не получилось. Оборотень принялась складывать необходимые ей вещи в сумку, а братец недовольно ходил по квартире, теперь уже не со страхом, а с ярко выраженным недовольством вспоминая ночные события. И, конечно же, не забывая высказывать своё отношение суетящейся сестрёнке. Та лишь виновато сопела, но и не думала перебивать. Вспоминая, в каком состоянии, она находилась тогда, и, понимая, что могла бы натворить, девушка приходила в ужас, только от одних мыслей об этом. Последние события, напрочь отбили у неё охоту продолжать в том же духе. Да и вообще, анализируя своё поведение, оборотень вынуждена была признать, что вся эта её «охота на крышах» от начала и до конца являлась не имеющей под собой логической основы авантюрой. Этого требовало даже не столько чувство территориальной собственности, или необходимость обезопасить себя и пространство вокруг «логова» от потусторонних тварей, сколько просто нереализованная энергия и совершенно невменяемое желание побегать, да подраться. В общем, ничего лестного, в этом осознании Милена для себя не находила.
Среди всех этих размышлений по-настоящему проникнуться осознанием собственной глупости мешал лишь один факт. Милена искренне не понимала, как в той ситуации она могла поступить иначе? Пусть в боях на первый взгляд и не было смысла, но ей они были необходимы. Ведь сейчас, только сейчас девушка поняла, что именно в минуты битв она училась доверять своим инстинктам, начинала воспринимать свою звериную сущность, как нечто само собой разумеющееся. Она узнала, что это такое, использовать на всю катушку обострённые чувства и возросшую силу. Возможно, что не представься ей возможность сразиться с таким противником, против которого, зачастую, и улучшенных качеств не всегда хватало, то она конечно бы разобралась с собственным организмом, но происходило бы это гораздо дольше. И сейчас оборотень лишь сожалела, что человеческое сознание не смогло взять контроль в минуту опасности. Оборотень никак не могла представить, что она могла сделать с окружающими людьми, если бы в голову не пришла мысль о хранящейся в холодильнике еде. Врывалась бы в дома и людоедствовала бы? Хотя, в конечном счёте — это тоже часть её сущности, так что грех жаловаться. Ведь в итоге всё закончилось хорошо.
Она вздохнула. Как себя не убеждай, всё равно обмануть собственный разум невозможно. Сейчас оборотень легко могла представить картину кровавой резни, устроенную ею ради добычи недостающей для полного восстановления материи. И дело даже не в том, что это жестоко или неправильно, или в том, что все люди братья, или прочей ерунды. Если бы возникла такая необходимость, она легко бы пожертвовала парочкой окружающих. Таков закон, не съешь ты, съедят тебя, и иногда в прямом смысле. Однако делать что-то, не имея возможности контролировать своё поведение, вот это уже было, сточки зрения оборотня, до ужаса омерзительно. Если уж ей пришлось бы совершить поступок, за который могут потребовать ответ, то Милене искренне хотелось знать, что она сама приняла это решение, руководствуясь, пусть даже, чувствами, а не логикой, но не просто тупым желанием пожрать. За свои поступки она привыкла отдавать отчёт, хотя и только себе.