Шрифт:
Беркут – птица гордая, сильная, стремительная.
Прохор Беркутов – человек решительный, волевой, независимый.
Спецподразделение «Беркут» – элита, профи, группа быстрого реагирования. Три имени, три обозначения – корень один. Так и по жизни последние годы они шли вместе, судьбы их переплелись тесно, как судьбы братьев-близнецов, чтобы оборваться в один миг… разом…
Старый беркут величественно, как изваяние сидел на высокой скале, обагрённой лучами восходящего солнца и, осматривал в последний раз свои владения. Он был уже давно готов к последнему взлёту, к воспарению в синеву лазурного неба, а затем к стремительному падению
Он вспоминал, как уходили пугливые архары, убегали прекрасные газели, снимались с веками насиженных мест вольнолюбивые горные птицы и улетали дальше вглубь, в необжитую пока тайгу. Он не улетел, потому что вырос здесь, в этом каньоне, где много лет назад погиб его отец, и здесь же, в горном распадке, попалась в сеть путанку его мать, а он, оставшись один, продолжал жить там же, где родился. Беркут сидел нахохлившись и тоскливым взглядом обводил далёкие туманные вершины, протянувшееся по ущелью, перегороженное чистое озеро и двухэтажный домик водоочистной станции…
А раскинувшийся внизу город спокойно спал в эти ранние утренние часы, не подозревая о приближавшейся смертельной опасности.
Город «Дальнеозерск-6», сверхсекретный объект химической оборонной промышленности, был основан в разгар хрущёвской оттепели, переросшей затем в теневую, масштабную «холодную войну». Тонкая искусственная дамба отделяла двухэтажные городские кварталы от огромного озера, вместившего в своих природных хранилищах миллионы кубометров прозрачной питьевой воды. Единственное пятиэтажное здание в этом небольшом, по сегодняшним меркам, городе был институт по разработкам химического оружия. Он находился под протекцией Службы Безопасности, и сотрудники, принимавшие участие в секретных разработках, имели звания не ниже майора. В последние годы деятельность этого объекта, правда, приутихла, но иногда учёные выдавали на гора такие вещи, что если бы об этом прознали западные спецслужбы, то третья мировая война была бы обеспечена. Но всё-таки прознали, и не западные, а наши, возможно даже, российские, и посему над тихим городком, не обозначенном ни на одной карте, нависла смертельная опасность. И если эта опасность распахнёт свои чёрные крыла во всю мощь, то над благодатным горным краем нависнет реальная угроза повторения Хиросимы.
Откуда произошла утечка информации о секретнейшем химическом комплексе? Ответ на этот вопрос могут дать только те, кто её получил. Но, судя по подготовке к проведению операции по захвату двухэтажного домика водоочистки и прилегающей к ней мёртвой зоны, в успешном завершении террористического акта сомнений не было.
Диверсионно-террористическая группа под командованием одноглазого полевого командира Ахмета готовилась к штурмовой выброске в горной глубинке Российской Федерации. В группе, не считая Ахмета, были ещё восемь боевиков и две женщины.
Одна – моджахедка-смертница, которая в случае необходимости становилась живой бомбой, а вторая, белокурая и голубоглазая, – снайпер, вооружённая «галилом» со сверхмощным оптическим прицелом. «Галил» был изготовлен по спецзаказу и его пластиковый приклад украшал ряд аккуратных насечек.
Все террористы, и женщины в том числе, в совершенстве владели русским языком, да и внешне они почти не походили на сынов свободной Ичкерии. Это был основной критерий подбора боевиков, потому что предстояла необычная операция, и подготовка длилась почти год. Основной трудностью была переброска взрывчатки и вооружения ваххабитов в мёртвую зону, каковой считалось место проведения теракта.
Задачу ставил сухопарый, даже костлявый человек в штатском, говоривший по-русски, но с сильнейшим акцентом. Кто он был, англичанин или американец, Ахмету было совершенно наплевать, потому что для него, истинного сына Аллаха, все иноземцы были нечистыми, грязными гяурами. Они пришли к ним, будь то русские или американцы, с единственной целью – завоевать их, отобрать у них свободу и подчинить своей воле гордую, маленькую страну. Иностранец, который представился полковником Джоном, говорил быстро, чётко и, на первый взгляд, задание казалось предельно простым:
– Захватить водоочистную станцию в определённом квадрате, обозначенном на армейской карте, со стороны города заложить взрывчатку и выдвинуть русским ультимативные требования. Станция находится в глубоком ущелье, возле шлюзов огромного искусственного озера, снабжающего город питьевой водой. В случае невыполнения русскими требований, искусственную дамбу взорвать и направить на город гигантскую волну, которая в считанные минуты смоет его с лица земли.
Всё жёстко и предельно просто. О спасении самой группировки не было сказано ни слова. Как само собой разумеющееся, они должны были погибнуть во имя Аллаха. Ночной перелёт в Россию, штурмовая выброска с вертолёта, небольшой путь по ночному ущелью – и они у цели.
«Какие бестолковые и безалаберные эти русские!», – думал Ахмет, стоя у настежь распахнутой двери в помещение, из которого доносились музыка и смех.
Он знал, что их там было шесть человек. Дежурная смена заступала на неделю, а сегодня была пятница. В воскресенье, в восемь утра, завершающая стадия теракта, то есть взрыв, и у русских на раздумье было два дня, срок, по мнению руководителей операции, вполне достаточный.
Выставив необходимое охранение, Ахмет послал двоих, Рашида и Ильяса, внутрь проверить обстановку, а когда оттуда донёсся еле слышный условный свист, остальные четверо невидимыми тенями скользнули в помещение. В спальном отсеке, куда проникли боевики, всё произошло молниеносно. Три невидимых взмаха кинжалами и трое с перерезанными глотками слегка захрипев умолкли навсегда. В операторской за огромным пультом, усыпанным разноцветными мигающими лампочками, находились ещё трое, двое мужчин и моложавая женщина. Именно отсюда, из маленького приёмника доносилась лёгкая музыка. Сидевшие внутри обернулись на скрип открываемой двери и с изумлением уставились на вооружённых боевиков.
– Гяурку, оставить! – гортанно, по чеченски приказал Ахмет, а двое мужчин ткнулись в пол, простроченные короткими автоматными очередями. Женщина в полнейшем непонимании от происходящего в ужасе распахнула наполненные слезами глаза, а затем, прижав ладони к лицу, смотрела на происходящее и как рыба открывала рот.
– Работать в обычном режиме! – тихо приказал Ахмет, обращаясь к женщине, и та, послушно закивав головой, торопливо защёлкала тумблерами на панели щита, а затем бессильно опустилась в кресло. Рашид, полностью уверенный в правильности своих действий, подошёл к рации автономной связи, одиноко светящей зелёной лампочкой в углу, и коротко ударил по ней прикладом. Первый этап операции был успешно завершён.
Отдав приказание своему радисту готовить портативную спутниковую радиостанцию, командир группы вышел на улицу и, глядя на далёкие заснеженные вершины, которые начинали покрываться предутренним багрянцем, задумался.
Он, Ахмет Мусаев, полковник национальной армии Ичкерии, не был новичком в подобных делах и в определённых кругах носил кличку «Циклоп». Был независим в суждениях и резок во взглядах на эту никчемную, с его точки зрения, войну, никогда не глумился над пленными, как многие из его товарищей. Вот и теперешнее задание он воспринял спокойно, без эмоций, даже не догадываясь о том, что ему предназначено подвергнуть смертельной опасности сотни людей. Этого ему знать не полагалось, потому что шла война, а он был простым солдатом, привыкшим выполнять приказы. Ахмет встряхнул головой, отгоняя невольно подступившие воспоминания, затем распорядился о минировании дамбы и шагнул в помещение. Нужно было проверить рацию, чтобы через два часа связаться с Москвой и предъявить им ультиматум.