Взлет и падение Третьего рейха
Шрифт:
— Куда? — поинтересовался я.
— В Берлин, — последовал ответ {В Берлин вагон был доставлен 8 июля. По иронии судьбы в ходе войны он был разбит во время одного из налетов союзной авиации. — Прим. авт. }.
Франко-итальянское перемирие было подписано в Риме двумя днями позднее. Согласно перемирию, Муссолини мог оккупировать только ту территорию, которую захватили его войска, то есть всего несколько сот ярдов французской земли. Франции была также навязана 50-мильная демилитаризованная зона как перед границей с Италией, так и в Тунисе. Перемирие было подписано в 7. 35 вечера 24 июня. Спустя шесть часов пушки во Франции смолкли.
Та самая Франция, которая в минувшей войне выдержала четыре года борьбы, на сей раз была выведена из войны всего за шесть недель. Немецкие войска завоевали территорию большей части Европы от мыса Нордкап за Полярным
Гитлер ведет игру с целью заключить мир
Спустя десять дней после начала немецкого наступления на Западе, в тот самый вечер, когда немецкие танки вышли к Абвилю, генерал Йодль, описав в своем дневнике, как фюрер был "вне себя от радости", добавил, что он "работает над мирным договором" и что "Англия может получить сепаратный мир в любое время после возвращения германских колоний". Это было 20 мая. Затем в течение нескольких недель Гитлер, по-видимому, не сомневался, что после выхода Франции из войны Англия будет стремиться к заключению мира. Выдвигаемые им условия, с точки зрения немцев, представлялись исключительно щедрыми, учитывая, что Англия потерпела поражение в Норвегии и во Франции. 24 мая фюрер детально изложил их генералу фон Рундштедту, выразив при этом свое восхищение Британской империей и подчеркнув необходимость ее существования. От Лондона он требовал одного — свободы рук в континентальной Европе.
Он был настолько уверен, что англичане согласятся с его предложением, что после падения Франции даже не намечал никаких планов относительно продолжения войны против Англии, а его хваленый генеральный штаб, который, считалось, с прусской тщательностью разработал все возможные в будущем варианты, не надоедал ему со своими планами. Начальник генерального штаба сухопутных войск генерал Гальдер не делает никаких записей по этому вопросу в своем объемистом дневнике. Он больше обеспокоен русской угрозой на Балканах и на Балтике, чем поведением англичан.
В самом деле, разве будет Великобритания сражаться в одиночестве, оказавшись в столь безнадежном положении? Особенно сейчас, когда она может заключить мир, сохранив, в отличие от Франции, Польши и других потерпевших поражение стран, свою целостность и свободу? Этот вопрос задавали повсюду, но не на Даунинг-стрит, где, как позднее признавался Черчилль, он никогда даже не обсуждался, ибо ответ напрашивался сам собой. Однако немецкий диктатор этого не знал и, когда Черчилль публично заявил, что Англия не сдастся, он, вероятно, этому не поверил. Не поверил, даже когда 4 июня, по завершении дюнкеркской эпопеи, Черчилль выступил со своей знаменитой речью о продолжении борьбы на холмах и побережье; не поверил, даже когда 18 июня, после того как Петен запросил перемирия, Черчилль снова заявил в палате общин о "непоколебимой решимости продолжать войну", а в заключение другого, не менее красноречивого и запоминающегося выступления сказал:
"Давайте напряжем все свои усилия, чтобы каждый выполнил свой долг, и будем помнить, что если Британская империя и ее Содружество просуществуют тысячу лет, то люди скажут: "Это был их звездный час".
Это могли быть просто высокопарные слова талантливого оратора — так, должно быть, думал и Гитлер, будучи сам блестящим оратором. Его уверенность, вероятно, подкреплялась итогами зондажа в столицах нейтральных государств и призывами покончить с войной, исходившими оттуда. 28 июня Гитлер получил от папы римского конфиденциальное послание — аналогичные обращения были адресованы Муссолини и Черчиллю, — в котором глава Ватикана предлагал свое посредничество в интересах "установления справедливого и почетного мира". В своем обращении папа подчеркивал, что, прежде чем предпринимать такой шаг, он желал бы удостовериться, как будет воспринято его предложение заинтересованными сторонами. Король Швеции также проявлял активность, предлагая свои услуги в деле заключения мира между Лондоном и Берлином.
В
Например, 12 июня под грифом "совершенно секретно, срочно" он сообщил в Берлин, что "хорошо известный конгрессмен-республиканец", тесно сотрудничающий с германским посольством, предложил за 3 тысячи долларов пригласить пятьдесят конгрессменов-республиканцев, поддерживающих программу изоляционистов, на съезд республиканцев, "с тем чтобы они могли воздействовать на остальных делегатов в поддержку изоляционистской внешней политики". Тот же "тесно сотрудничающий" конгрессмен, докладывал в Берлин Томсен, просит 30 тысяч долларов, чтобы оплатить рекламу в американских газетах на всю полосу под заголовком "Держать Америку вне войны! " {Такая реклама появилась в "Нью-Йорк таймc" 25 июня 1940 года. — Прим. авт. } На следующий день Томсен писал в Берлин о новом проекте, который он обсуждает с неким американским литератором; в данном случае вопрос сводился к тому, чтобы пять хорошо известных американских писателей написали книги, от которых он ждет "больших результатов". На осуществление этого проекта ему потребуется 20 тысяч долларов — сумма, которую одобрил Риббентроп через несколько дней {5 июля 1940 года Томсен настолько испугался возможного разоблачения, что шифром запросил у Берлина разрешения на уничтожение всех расписок и отчетов по расходам за вышеупомянутые операции: "Выплаты получателям… производятся через надежных посредников, однако при нынешних обстоятельствах очевидно, что никаких расписок получать нельзя… Подобные расписки или памятные записки могут попасть в руки американских секретных служб, если посольство вдруг будет захвачено американскими властями, и, несмотря на все усилия по маскировке, сам факт существования таких документов вызовет серьезный политический скандал и другие нежелательные последствия для наших друзей, которые, возможно, известны нашим врагам… Поэтому я прошу разрешить посольству уничтожить эти расписки и отчеты и впредь обходиться без них". Это телеграфное донесение было уничтожено. — Прим. авт. }.
Одним из первых публичных высказываний Гитлера о его надеждах на мир с Англией явилось его интервью с Карлом фон Ви-гандом, корреспондентом газетного магната Херста, которое было опубликовано в нью-йоркском "Джорнэл Американ" 14 июня. Спустя две недели Томсен информировал германское министерство иностранных дел о том, что отпечатал дополнительно 100 тысяч экземпляров этого интервью и что ему удалось, кроме того, через надежного агента убедить изоляциониста, члена палаты представителей Торкелсона (республиканец от штата Монтана), включить интервью фюрера в "Конгрешнл рекорд" ("Протоколы Конгресса") от 22 июня. Это еще раз гарантирует его самое широкое распространение.
Нацистское посольство в Вашингтоне хваталось за любую соломинку. Однажды летом пресс-атташе посольства пытался протолкнуть идею, которая, по его словам, была предложена неким Фултоном Люисом, радиокомментатором, которого атташе характеризовал как искреннего поклонника Германии и фюрера и исключительно уважаемого американского журналиста.
"Фюреру нужно будет обратиться к Рузвельту с телеграммой… приблизительно следующего содержания: "Вы, господин Рузвельт, неоднократно взывали ко мне, и я всегда выражал желание избежать кровопролитных войн. Я не объявлял войну Англии; наоборот, я всегда подчеркивал, что не желаю уничтожения Британской империи. Мои неоднократные просьбы к Черчиллю проявить здравомыслие и согласиться на заключение почетного мира упорно им отвергались. Я вполне осознаю, что Англия жестоко пострадает, когда я отдам приказ начать тотальную войну против Британских островов. Поэтому я прошу Вас обратиться от своего имени к Черчиллю и убедить его отказаться от бессмысленного упрямства". Люис добавил, что Рузвельт, конечно, даст грубый и язвительный ответ, но это не играет роли. Такое обращение произвело бы глубокое впечатление как на Северную Америку, так и на Южную Америку… "