Взлет (О Герое Советского Союза М М Расковой)

Маркова Галина Ивановна

Марина возвращалась домой радостной и счастливой и, расхаживая по комнате, декламировала:

На землю выходила

Я к дедушке. Все просит он меня

Со дна реки собрать ему те деньги...

Ей, как самой младшей, досталась роль маленькой русалочки в "Русалке" Пушкина.

Так прошли осень и зима. Легкая влюбленность, царившая среди девушек и ребят, обходила Марину стороной. Подруги относились к ней чуть покровительственно и часто поверяли ей свои сердечные тайны.

Но однажды, когда они веселой гурьбой выходили с завода,

кто-то окликнул ее:

–  Маринка!

Она оглянулась и увидела Сергея - инженера из соседней лаборатории. Они часто встречались на собраниях и репетициях, и Марина хорошо знала его.

–  Может быть, пойдем погуляем? - смущенно предложил он. - Смотри, какой сегодня хороший вечер...

Марина в нерешительности остановилась. Она не могла скрыть от себя, что ей нравится этот скромный парень, но вдруг пойти с ним вдвоем, без подружек... Что завтра будут говорить?! А вечер был действительно замечательный, по-настоящему весенний: ясный, теплый, из парка растекался медовый запах цветущих деревьев, и Марина невольно согласилась.

Домой она возвратилась притихшая, смущенно пряча от любопытных взглядов соседок букетик фиалок.

В семнадцать лет она вышла замуж. А через год родилась дочь. И веселый круг друзей, работа, театр остались где-то позади. Она полностью отдалась заботам о маленьком родном человеке.

Марина очень изменилась. Сгладились порывистость и угловатость подростка, и глаза стали другими - глубокими и мудрыми - глазами матери.

Но Танюшка росла, стала привычной частью ее самой, уже не требовала столько внимания, и Марина вдруг затосковала по работе, по друзьям. Она снова стала заниматься музыкой. Ее тетка - оперная певица - настаивала:

–  Учиться, учиться. Голос бесспорно хорош, свежий, глубокий. Я буду давать тебе уроки сама. А потом - в консерваторию...

И вот три раза в неделю Марина ходит к ней домой на урок. Тетя строга, нетерпелива. Требует точного соблюдения всех оттенков и раздражается, когда Марина "сбивает" дыхание.

Музыка вызывала в ней глубокие чувства, сплеталась с какими-то туманными мечтами, но все-таки - Марина это чувствовала - не могла заполнить ее мир. Вокруг кипела жизнь - бурная, быстрая; росла, крепла Советская страна, а она - так ей казалось - стоит на берегу этой бурной жизни-реки и смотрит, как та стремительным потоком несется мимо нее.

В это время в жизни Марины произошло событие, на первый взгляд незначительное, но это был поворот, начало нового пути.

Однажды кто-то из знакомых сказал Марине, что нужен чертежник в один из отделов Военно-воздушной академии. Быть причастной к авиации... Миллионы юношей и девушек мечтали тогда связать с ней свою судьбу - стремились учиться в аэроклубах Осоавиахима, работать в системе Гражданского Воздушного Флота... Марина не раздумывая, с радостью согласилась на предложение. Чертила она хорошо и была знакома с техническими чертежами еще в школе.

Марина принялась за работу с какой-то душевной радостью, с веселым нетерпением, увлеченностью. Приборы, окружавшие ее, казались ей новыми друзьями, ей необходимо было узнать их, понять. Правда, на первых порах названия приборов - непонятные и таинственные - немного пугали своей загадочностью. Тахометр... Секстант... Ветрочет... Она не сразу отличала один прибор от другого. Постепенно стала присматриваться к ним и скоро поняла, что к чему. Разговоры о перелетах, об испытаниях новых типов самолетов, о новых способах самолетовождения были для нее словно страницы из увлекательной книги. Она присутствовала на всех лекциях по навигации, и память ее, изголодавшаяся по знаниям, словно губка впитывала все, о чем рассказывали ее первые учителя в области аэронавигации Александр Васильевич Беляков, Николай Константинович Кривоносое, Иван Тимофеевич Спирин.

Может быть, другой человек на месте Марины остался бы равнодушным к тому главному, для чего существовали карты, приборы, чертежи, которыми она занималась. Но душа Марины была уже настроена на этот "романтический" ключ, и достаточно было прикоснуться к летному делу, чтобы в ней вспыхнула любовь к нему - глубокая, всепокоряющая. Оно стало для нее смыслом всей жизни.

Занимаясь чертежами штурманских приборов, приготавливая их к практическим занятиям со слушателями, она узнавала их суть, их значение и незаметно тренировалась в расчетах, как всякий начинающий штурман.

Через год она сдала экстерном экзамен на звание штурмана и была зачислена на должность инструктора-летнаба аэронавигационной лаборатории, а затем стала преподавателем штурманского дела в академии. Самостоятельно вела занятия по практике самолетовождения, во время летной и штурманской подготовки в военных лагерях летала наравне со всеми остальными преподавателями, обучая и тренируя слушателей академии в аэронавигации. Поступив в 1934 году в школу пилотов Центрального аэроклуба в Тушино, она научилась самостоятельно управлять самолетом.

Это была жизнь, о которой она мечтала, - увлекательная, интересная, каждый день ставящая перед ней новые задачи, решение которых давало ей удовлетворение, жизнь, заполненная без остатка. Теперь к роялю она садилась редко, уступая лишь просьбам маленькой дочки.

* * *

Танюшка с бабушкой уехали на юг, к морю. Марина тоже собиралась к ним. Ей так хотелось побыть с дочкой, поваляться на песке, ни о чем не думая, не тревожась. Но отпуск все откладывался - после летних лагерей нужно было закончить отчет о проделанных полетах.

Однажды вечером, укладывая в чемодан свои немудреные наряды, Марина тихонько напевала. Вопрос об отпуске был наконец решен, на днях она уезжает на юг. Ей уже представлялся синий простор, соленый запах моря.

–  Марина, тебя к телефону, - раздался голос соседки.

–  Ну, Марина, - услышала она радостный голос Вали, - есть новости, и какие! Кричи ура и бис!

–  Какие новости? Я собралась уезжать завтра. И по какому поводу ура?

–  А на рекордик не хочешь слетать?

Марина тихонько ойкнула.