Взлетная полоса
Шрифт:
— Вот и прекрасно, — одобрил это решение Ачкасов и вызвал адъютанта. А когда тот зашел в кабинет, вручил ему папку и приказал: — Передайте срочно в секретариат Петра Тимофеевича. Попросите, чтобы доложили без задержки. Получите обратно — принесете мне.
Адъютант вышел, а Ачкасов снова сел на свое место и как ни в чем не бывало продолжил беседу. Но теперь его интересовали уже другие вопросы. В частности, ему хотелось узнать, как проходят заводские испытания «Совы-4». Руденко начал подробно рассказывать все, что знал по этому вопросу. Он почти закончил доклад, когда вернулся адъютант и передал папку Ачкасову. Генерал раскрыл ее, прочитал какой-то документ и встал.
— Поздравляю вас, Игорь Тарасович, с назначением на новую должность. Приказ только что подписан, — объявил он Руденко и пожал ему руку.
— Спасибо, Владимир Георгиевич. Приложу все усилия, чтобы оправдать ваше доверие, — заверил его Руденко.
— Не сомневаюсь, — кивнул Ачкасов. — И уверен, что года через три-четыре на новом месте вы подготовите докторскую диссертацию, чего вам и желаю.
Руденко еще раз поблагодарил и вышел. Тяжелая дверь генеральского кабинета захлопнулась за ним, как сейф.
Глава 25
С отъездом Ачкасова погода на Южном побережье, как это часто бывает в октябре, неожиданно и резко изменилась. Из-за гор натекли тучи. Пошел дождь. На море начался шторм. Сначала в два балла, к вечеру разыгрался до четырех. На следующее утро набрал силу до шести. Отдыхающие высыпали на берег полюбоваться игрой природы. Сергей тоже поспешил к «медвежонку». Стихия буйствовала. Огромные волны дыбились перед скалой во весь свой, без малого трехметровый, рост и неистово бились о берег. Разлетались в брызги. Через пять-десять секунд налетали снова, взметались в небо, каскадом водопада снова рушились в море, опять неслись отвесной стеной на скалу — и так без конца. Надо всем этим коловоротом с пронзительными криками летали чайки.
Сергей простоял у скалы почти до обеда, порядком промок, понял, что погода испортилась надолго, в море больше не сунешься, и решил уехать. После обеда он собрал вещи, взял документы и уехал в Симферополь. Ему повезло — у военного коменданта оказалось место в купейном вагоне до Горького. Сергей обменял свой билет, решил добраться до Горбачева, там пересесть на поезд до Рязани и вскоре уже быть дома. Ездить в поездах он любил. Он в них тоже неплохо отдыхал. К тому же в Москву на сей раз он совершенно не спешил.
Поезд отходил вечером. Сергей занял свое место в купе и вышел в тамбур покурить. Открылся вагон-ресторан, и через тамбур потянулись пассажиры. Вдруг кто-то окликнул Сергея радостно и громко:
— Сергей Дмитриевич! Это вы?
Сергей обернулся. Перед ним стоял его бывший подчиненный, теперь уже капитан, Аверочкин.
— Василий?
— Вот встреча! Надо же! — стиснул в объятиях своего бывшего командира танкист. — Я сначала думал — обознался. Не узнал вас в гражданском. А это вы!
Через несколько минут они уже сидели в вагоне-ресторане, оба взволнованные и искренне обрадованные. Сергей переписывался со своими бывшими однополчанами больше года: Как-то к нему заезжал Чекан: Последний год он не имел из полка никаких известий. И вот вдруг — Аверочкин.
— Ну как там наши? — спросил Сергей, мысленно рисуя в воображении своих бывших сослуживцев.
— Где? — улыбнулся Аверочкин.
— В полку.
— Да там никого уже, Сергей Дмитриевич, кроме Чекана, не осталось.
И Аверочкин рассказал, что ушел на повышение — заместителем командира дивизии — Фомин. Уволились в запас Доронин и Семин. Доронин работает инструктором в горкоме партии. Семин устроился директором кинотеатра. Впрочем, и устроил-то его Доронин. Борисов и Беридзе командуют ротами в этой же дивизии. Чекан перешел в ремонтники, ему присвоили капитана. А сам Аверочкин только что назначен командиром танкового батальона в Прикарпатском военном округе. Отдыхал на туристической базе в Кичкинэ. А сейчас возвращается в полк, получит предписание — и во Львов.
— А как служит Лановой? Что слышно о нем? — вспомнил Сергей своего первого командира полка.
— Полковника Ланового похоронили, — сказал Аверочкин.
— Как так? Отчего же он умер? — крайне удивился Сергей. — Он же был здоров.
— В том-то, оказывается, и дело, что нет. Помните, когда он от нас ушел, все думали, он на дивизию пойдет?
— Ну да. А он тогда в штаб округа, — отлично все помнил Сергей.
— Это его, оказывается, командующий нарочно так, чтоб не увольнять совсем. Врачи уже тогда все знали и, конечно, доложили командующему. А тот решил: пусть служит сколько может. От нашего полка на похоронах большая делегация была.
— Жаль. Замечательный был командир, — искренне расстроился Сергей. — Многим из нас дал он свою закваску. Земля ему пухом.
Они помолчали, покурили.
— А ты что же один из отпуска едешь? Неужели не женился еще? — снова спросил Сергей.
— Нет. А вы?
— Тоже нет.
— Что же вы? — укоризненно покачал головой Аверочкин. — Мы были уверены, что Юлия Александровна никуда не уйдет от нашего командира.
— Похоже, что ушла, — посетовал Сергей.
Они просидели за столиком до самого закрытия ресторана и обо всем так и не переговорили. Воспоминаний было много, и нахлынули они как-то все разом. Под утро Аверочкин пересел на другой поезд.
Сергей без приключений добрался до родителей. Испортившаяся погода преследовала его по пятам. Дожди зарядили с утра до вечера. Земля моментально размокла. Из дома без резиновых сапог нельзя было ступить и шагу. Сергей просидел у окна почти трое суток. Отъедался блинами, ухой, солеными грибами и ягодами, которых в том году в лесу было видимо-невидимо. Утром и вечером мать ставила перед ним на стол крынку еще теплого парного молока. Он выпивал ее почти залпом и пьянел от удивительного неповторимого и ни на что не похожего аромата этого самой природой и стараниями Любушки приготовленного продукта. Он ничего не делал. И хотя в Москве дел у него было немало, он не торопился туда. Только потом, уже в электричке, подъезжая к столице, он понял, что не спешил в Москву лишь потому, что не хотел прощаться со всем, чем занимался эти годы. Пока, до получения предписания, он все еще был сотрудником КБ.
Утром в понедельник безо всяких предварительных звонков он явился в КБ и сразу же зашел к Боровикову. Кадровик встретил его, как показалось Сергею, несколько растерянно. На сей раз не было на его лице ни выражения официальности, ни приятных улыбок.
— Явился за предписанием, — сказал Сергей, выкладывая на стол перед Боровиковым отпускной билет. — Обходной лист я сдал еще до отпуска. Долгов за мной нет…
— Это хорошо, — как-то неопределенно ответил Боровиков.
— Что хорошо? — не понял Сергей.