Взмах веера
Шрифт:
— Разве это так ужасно? — удивился Клант, немного расслабляясь. После слов драконессы он опасался чего-то на самом деле страшного.
«Нет, — помотала головой Т'а, — но иногда воспоминания столь реалистичны, а вернуться в них так хочется, что мир за пределами этой равнины теряет смысл. Не заблудись. Тебе нужно идти. И выйти отсюда. Если задержишься — можешь не выбраться».
— Но это ведь только воспоминания… — произнес киашьяр.
«Будь осторожен», — повторила Т'а.
Блондин выдохнул и уже внимательнее стал приглядываться к местности вокруг.
Три шага.
Заросли исчезли, а поперек тропы мигнуло и развернулось…
Клант сам не понял, как оказался посреди и в тоже время немного в стороне от картинки, столь реалистичной, что хотелось протянуть руку и потрогать.
«Нельзя!» — приказал он себе и замер, позволяя лишь наблюдать.
Видение колыхнулось, на миг распалось и вновь развернулось перед ним.
Эмма. Совсем кроха. И похожа девочка на фарфоровую куклу. Вот только выражение лица чересчур серьезное. Малышка лежала в кровати, прижимаясь к боку большой кошки с двумя парами глаз.
«Вира?» — вспомнил Клант.
Глядя сестре в глаза, Эмма что-то ей говорила, но Клант не мог разобрать всех слов, уловив лишь кусочек из середины пламенной речи Эммы:
— Жила — была девушка. И звали ее… Хм. Эмма! — мечтательно сказала малышка. — Знаешь, кошечка, какая это была красавица и умница?! Прям слов ни у кого не хватало, чтоб описать ее… внешность. Менестрели пытались писать об Эмме стихи, но у них не получалось! И вот… встретила наша красавица молодого и очень знатного господина… Он ничем ей не уступал, естественно, ни внешне, ни в… доблестях. А звали его… — Девочка вытащила из-под подушки платочек с кружевным краем, перевернулась на бок и подложила руку с зажатым кусочком тонкого хлопка под щеку. — Пусть его звали Клант. Красивое имя. Как раз для сказки…
Киашьяр делает шаг вперед, следуя за А — сой и Т'а.
Новое видение. Эмме едва ли больше семи. Девочка расстроенно сжимает длинного вытянутого зайца с пуговками вместо глаз, сидя на стуле за общим столом и осторожно вздыхает после каждой реплики тети Севиль в адрес Виры. А князь лишь морщится и болезненно потирает запястья. Малышке хочется или подойти к отцу и как-то его утешить, или убежать. Но вместо этого она, громко сопя, усаживает зайца рядом с вазой для фруктов, подпирает его масленкой и хмуро произносит:
— Тетя, прекрати! Сколько можно! Только и делаешь, что сестричку обзываешь! Это плохо!
Севиль хочет что-то сказать, но только беззвучно открывает и закрывает рот.
Еще шаг и новое видение. Эмме уже восемь. Учеба в академии делает свое дело. И вместо отдыха, малышка по ночам читает книги при тусклом свете свечи, старательно шевеля губами, едва ли замечая, как под потолком медленно кружит облако обрывков заклинаний.
Еще шаг. Эмма в простом сером платье, заляпанном чернилами и грязью, спит на задней парте в классе, подложив под щеку книгу по структуре заклинаний. В уголке рта расплылось темное пятнышко — пока не исчезнувшая привычка задумчиво кусать палец.
Клант улыбнулся.
У Эммы все детство ладони были едва ли не по локоть в чернилах, а пальцы не отмывались даже специальным мылом. Забыв обо всем, девочка часто то терла лоб, то подпирала кулачком щеку, то кусала палец, и на коже оставались темные пятнышки, но малышку это мало волновало. Отправившись в академию, Эмма сильно повзрослела, все время отдавая учебе и мало замечая происходящее вокруг.
Еще шаг.
— Ну, Клант! — закричала Эмма, дергая легарда за рукав. — Что тебе стоит? Не сложно же!
— Эмми, — прошипел киашьяр, пытаясь удрать от девятилетней княжны по коридорам Лесса.
— Хватит звать меня так, — остановившись, сложила руки на груди девочка. — Я уже взрослая.
— Взрослая она, — встав в такую же позу, пожурил ее легард. — А на спине покатай.
— Ну покатай! — заныла малышка. — Пожалуйста!
— Чтобы ты мне потом опять какую-нибудь пакость устроила? — уточнил Клант.
— Я? — натурально удивилась Эмма. — Да никогда.
— Знаю я тебя… — обреченно пробормотал киашьяр, открывая ближайшую дверь в небольшой садик на верхней террасе.
— Ура! — совершенно по — детски вскричала Эмма, видя, что Клант собирается перекинуться. — Медведя — я-я — я!
Наблюдая за тем, как девочка уверенно оседлала спину огромного медведя, радостно вцепившись в густую жесткую шерсть на загривке, Клант тихо хмыкнул. Он давно не вспоминал эти их игры. С шести до десяти лет Эмма часто канючила и просила «показать ее мишку», а потом как-то переросла это.
Еще шаг.
— Эмма, прекрати вести себя как маленькая, — поджала губы тетя Севиль. — Тебе уже девять. Брат, скажи ей!
Женщина призывно взглянула на князя, ожидая, что он поддержит ее доводы, но мужчина лишь молча отрезал очередной кусочек жаркого и отправил его в рот.
— Папа? — спросила Эмма, стискивая в руках салфетку.
— Я не собираюсь ничего предпринимать на твой счет, Эмми, — сказал в конце концов князь. — И я не собираюсь обсуждать это предложение нашего уважаемого соседа. Эмма еще слишком мала, чтобы планировать ее будущее, Севиль. Да и вряд ли князь достаточно хорошо представляет себе, что такое невестка — маг.
— Но это предложение!.. — воскликнула тетушка. — Брат!..
— Севиль, я прекрасно знаю о чем ты думаешь, — вытерев рот и отложив салфетку, усмехнулся князь, — но я уже сказал свое слово. Не будет договора о браке. Пусть сначала Эмма вырастет. А там она и без нас решит, как жить дальше.
— Ты невозможен! — вскричала Севиль и зло глотнула вина из бокала.
— Тетя Севиль, — тихо произнесла Эмма, — поумерь пыл. Уж слишком сильно видно, как горят твои глаза при сообщении о том, что за мной не просят приданое, а сами готовы приплатить.