Взмокинские истории
Шрифт:
Он говорит – тоненьким и хрипловатым голосочком:
– Встану утром рано-рано… подойду к этому… к серому туману, скажу… э… что я скажу… скажу, слезы не важны, мне… полезные вещи слышны… Или – что они делают, вещи эти? Вещи, вещи… важны, тьфу ты, там уже было важны… Опять не получается! Песни дурацкие! Как их вообще пишут, если их написать нельзя! А откуда они тогда берутся? Сами собой появляются, что ли? Глупость какая-то… вообще все вокруг глупость! Жить нельзя нормально.
Гониденек еще долго бы сидел и жаловался, но тут как нарочно подвернулся Гбар Зацкей.
Гбар
Гбарам были доступны некоторые сокровенные тайны и знания; благодаря знаниям они покорили часть земель Мира –но только те, где обитали примитивные народы. Прочие народы сумели дать Гбарам отпор. Это очень злило Гбаров, они ведь хотели повелевать. Наконец, они решили, что этот мир недостоин их власти, тем более что мудрость позволяла им перемещаться между мирами.
Несколько больших отрядов под предводительством самых активных Гбаров перелетели в другие миры, к звездам. А потом… а потом ничего не было. Улетевшие не прислали о себе никаких известий и не вернулись. Никто не вернулся.
Наверное, они просто сгинули. А, может быть, кое-как устроились, поняв наконец, что на эгоизме долго не проживешь.
Возможно, некоторые даже нашли в себе силы к исправлению – но надо иметь по-настоящему большой ум и поистине сильный характер, чтобы признавать собственную неправоту. Таких лиц везде наперечет.
Среди оставшихся Гбаров опять началась борьба за власть, опять разыгралась злая мудрость; порой ее буйство приводило к катастрофам. И всех этих катастроф можно было бы избежать, если бы Гбары договорились. Но каждый крепкий Гбар хотел быть лучше прочих; ради этого он старался извести всех других сильных и умелых Гбаров, а несильных и неумелых оставить, чтоб восхищались им…
Это было давно, еще до Взмокиных. Когда Взмокинская история началась, Гбары уже не представляли внятной силы – только отдельные силачи, чудом уцелевшие, да толпы необузданной молодежи. Гбарская молодежь была необучена, и не хотела учиться (впрочем, уцелевшие сильные Гбары сами не захотели бы их учить); молодежь толпами бродила по окрестностям без дела. И вдобавок хулиганила:
– Отдавай мне мое! А мое – это то, что мне нужно. Это нужно! И это! Что?! Говоришь – это твое?! А вот сейчас как…
Слышны крики. Звенят кулаки. Потеха. Бары походили немного по окраинам, где жили Праввы и Леввы, немножко поднажились. А потом пошли прямо на Взмокиных. Гбар Зацкей не пошел, но оказывал косвенную поддержку. Он презирал Взмокиных за их внешность и завидовал взмокинскому творчеству.
– Идите, идите… оборвите их дурацкие волосато-ушастые головы. Чтоб не лезли. Потом.
Гбары пошли на Взмокиных и в нескольких крупных стычках Взмокины разнесли Гбаров вдребезги. Никто не уцелел, ни один хулиган. Так закончилась гбароская история.
Но отдельные Гбары еще долго бродили по миру, старые, рассыпающиеся; они были хитрые и завистливые, в своих обветшалых одеждах они несли остатки прежней мудрости.
Идет-плетется старый Гбар Зацкей, шаркает ногами, не знает, чем заняться. Он имел талант писателя, и даже написал много, но, презирая всех, растерял свои тексты; он имел знания о космосе, но думал лишь о личной выгоде; он прожил очень долго, ибо имел особую мудрость. Но куда ему идти?
Очень хочется кого-нибудь облапошить.
Нет, к Взмокиным или к другим народам Гбар Зацкей не пойдет – боится. Он вообще боится крупных скоплений народа. В лесу страшно, ходят чудища, старые и новые, есть образина на двух ногах – добродушнейший Сокол Авужго, приятель Веди Взмокина, но Гбар Зацкей избегает любыхкрупных созданий. Ему бы надо кого помельче…
Гбар Зацкей подошел было к Голодным Горам – но еще издалека увидел черный силуэт с белым лицом. Там ходил Зергер, Отец Смерти, придумывал что-то интересное.
Как увидел Гбар Зацкей Зергера, его высокую и тонкую фигуру, так со всех ног заковылял прочь, не в силах головы повернуть от страха. Он никогда не слышал про Отца Смерти, но самим нутром почуял, что у Зергера огромная мощь.
Гбар Зацкей боится чужой мощи. Он ищет одиноких – и простачков.
Идет старичина Зацкей, плетется, и вдруг видит – шагает по тропе лесной существо, поросшее шерстью, шагает на двух ногах, катит дыню или тыкву и вслух рассуждает:
– Какая наглость у этих пищал! Еще жалить смеют, как будто дыня из ихнего улья или дома… в общем, как та куча называется? Я же что – подхожу, вижу – две кучи: в одной пищалки возятся, в другой – нет никого, только дыня растет, совершенно отдельно… Я и взял ее, раз она – ничья. А они полезли жалить … нахалы! А если это их дыня, так не надо свое добро разбра…
– Мил дружек! В копеечку сыграть не хочешь?
Гониденек не заметил, как подкатился к нему Зацкей,
и дыню загородил.
– Сыграшь в копеечку? Гляди, какая она ровная, гладенькая, чистенькая – копейка была старая и потрепанная, но Гбар Зацкей так ловко вертел ее на свету, что она казалась новой. – Сыграшь? Коли угадашь – твоя копейка.
– Чего я должен угадывать? – не понял Гониденек.
– А вот – Гбар Зацкей сжал ладони с копейкой вместе, тряс, тряс, быстро вращал ладонями, а потом резко разделил на кулаки. – Видишь – кулак? Думашь, здесь копейка? А вот нет, нет здесь копейки. – старичина разжал кулаки, и копейка опять заблестела в ладонях. – Видишь – вот она. Давай, мил дружек, сыграем: я копеечку ту поверчу и спрячу в кулак, а ты скажешь в который. Угадашь – твоя копейка. Не угадашь – моя дыня.