Взмокинские истории
Шрифт:
Но Дядька всерьез прицепился к Гониденеку; вероятно, ему было очень скучно или он хотел что-нибудь выгадать.
– Слушай, тут одно дело… в село неподалеку материал приехал… такой добрый материал… за него что хошь получишь… Пшли к нам, она расскажет…
«Кто это еще – она?» думал Гониденек, пока Дядька тащил его за собой.
Оказалось, «она» – это Тетка, жившая вместе с Дядькой; она была такая же вертлявая и хромая, но в отличие от Дядьки, не ныла, а скорее лаялась. Уже издалека Гониденек услышал трещащие вопли:
– Выхи! Ухи! У-у, шалобаны проклят-тые!
– Ишь
Гониденеки отличаются тем, что тащат не только у других существ, но и у своих родственников, у таких же гониденеков.
Казалось, что от теткиного голоса трясутся камни – до того он был резкий и пронзительный; он свистел сильнее ветра, и мог запросто повалить целый лес. Но вокруг не росло ни одного дерева; ни кустика, ни даже лепестка травы – лишь песок и камни. Бедность природы настраивала на мрачный лад.
Тетка стояла посреди осыпающейся ямы (это был такой «дом»), щелкала пастью – ее длинные, выпирающие зубы будто выпрыгнуть хотели.
Кто-то съел все мясо, и теперь Тетка неистовствовала. Тонкими лапами она лупила по бедным камешкам, проклиная «здышбовцев» – гониденековских ребятишек, которые все, как один, шалопаи. Без сомнения, Тетка с радостью бы отлупила такого «здышбовца», да только все они – и родственники, и неродственники – давно разбежались. Скучно жить на одном месте.
Тетка попрыгала, потом принюхалась и говорит:
– Принес?
– Да тут как-то оно так – забормотал Дядька, потирая битый хвост. – Дела идут совсем неловко… Удачи нет.
Тетка хлопнула его по носу.
– Вот тебе удача! А ты…– она сжала было кулаки, но Гониденек тоже сжал кулаки. Он был уже большой; он боялся многих, но только не своих соплеменников.
Тетка рассеянно поглядела на Гониденека, на хромающего и пикающего Дядьку; не знала что сказать. Потом опять посмотрела на Дядьку.
– Он… мог бы чего-нибудь принести… – Дядька кивнул на Гониденека – Он такой… красивый.
Тетка гавкнула от обиды. Прежде она сама была красивой, самой красивой среди гониденеков, но за долгий срок истерлась. И теперь ей было очень неприятно слышать о чужой красоте.
Тетка подумала, поскребла нос, полный каменный пыли, чихнула, а потом как начнет крыть:
– Пришел! Приехал! Опять! Бездельник! Синь здышбовская! Возились с тобой с самого начала – все прахом пошло! Никакого толку! Никакого доходу! Хоть бы грош медный принес…
– А с какой стати я должен что-то приносить? – возмутился Гониденек. – Я вам что, родственник…я к вам не нанимался! Существую совершенно независимо.
– Да! А кто тебя в ученье отдал? Отдали! В учение! Никакого толку! Никакого доходу…
Гониденек вспомнил, что давным-давно, в незапамятные времена его отдали какому-то бродячему жулику. Тот жулик был длинный и слабый, вскоре весь высох, но успел передать Гониденека другому жулику, потолще. От него Гониденек сбежал, поскольку не терпел долгих насилий, попал в одну странную компанию, в другую… Он поменял множество мест, пока не очутился в царстве Вор-Юн-Гака. Там, казалось, было поинтереснее, но потом вновь стало плохо – Вор-Юн-Гак имел цели грандиозные и страшные, а у Гониденека не получалось сделать что-то грандиозное. Он не умел по-крупному врать и воровать; он вообще был неспособен на явные гадости. Гониденека держали, но не уважали. Так он жил, пока не столкнулся с Соколом Авужгой, а потом с Ведей Взмокиным. Ведя Взмокин и Авужго заставили его рассказать про Зергера… но это уже другая история, внушительная, героическая. Гониденеку даже понравилось участвовать в героических приключениях. А вот вся предыдущая жизнь – это…
Гониденек вдруг страшно обиделся.
– Чтоб вы пропали – сказал он ровным голосом.
– Как?! – испуганно завопила Тетка – Чтоб я что?… –и затянула снова:
– Ах, здышбовцы!… – Ух, здышбовцы!… – Вот здышбовцы!…
Тетка боялась приближаться к Гониденеку, так как на вид он был покрепче.
– Слушай, – промямлил Дядька страдальчески – а, может, ты чего принесешь? Ну хоть веник старый?
Дядька не желал ссориться, но желал хоть немного поживиться. Но Гониденека не запугать.
– Какой еще веник?! Я вам не мастер по уборке мусора! Сам ты веник и вообще… – Гониденек умел ругаться, но сейчас почему-то ему стало неприятно. Он уже давно не ругался по-настоящему и видимо, отвык. – Сами договаривайтесь.
С независимым видом Гониденек выпрыгнул из ямы; но Теткин голос был такой силы, что всю степь трясло.
Гониденеку пришлось бежать в другой край, где поменьше теток.
Он не мог сказать точно, были ли те Дядька и Тетка его близкими родственниками, или это только показалось; впрочем, перепутать немудрено, ведь гониденеков много и все они
довольно похожи друг на друга. Все они покрыты шерстью, машут полукруглыми хвостами и не умеют долго сжимать кулаки. На передних и задних лапах по четыре пальца, расположенных в один ряд; гониденек хватает и очень быстро устает, бросает, и хватает снова; такое устройство пальцев во многом определяет историческую роль гониденеков.
Эта роль проста – тащи что можешь. Недаром, пейзаж местности, где он шел, целиком состоял из одного камня. Кругом пестрели камни – крупные, средние, мелкие, мельчайшие; валуны, глыбы, галька, песок, щебень рисовали причудливые, но очень однообразные картины – все желто-серого оттенка. Даже коряг сухих не было. Гониденеки растащили. Что можно – съели, а что нельзя – поменяли у других народов; многое растеряли. Только камни остались. Вероятно, и в камнях было нечто ценное, но гониденеки не умели их обрабатывать.
Гониденек шел и не мог надивиться, куда все исчезло.
– Природная катастрофа! – решил он, вспоминая мятый Дядькин хвост – Не соображают ничего, просто ужас…
Дорогой ему попадались другие гониденеки, тоже помятые, побитые; тоже пытались навязаться в родню, но Гониденек еще издалека всех разгонял – боевым видом.
– Шары эти не работают. Плохо. А что же делать? – надо как-то устраиваться… Но я не могу устраиваться здесь, среди жалких физиономий! Надо найти место поприличнее.