Взорванные лабиринты
Шрифт:
Бейт оценивающе окинул взглядом преграду. Можно было предположить, что с другой стороны пустота.
– Чтобы разобрать эту гору, нужна целая бригада, - устало улыбнулся Эд.
– Придется выносить во двор. Не думаю, что работа имеет смысл.
– Пожалуй, ты прав, - согласилась Дина.
– Через нее ничего не перебросишь. Давай еще раз обследуем пятачок.
Снова началась нудная работа. Бейт, подсвечивая себе фонариком, осматривал корявую поверхность сложного переплетения металла. Работал он без особого интереса. Кому могло прийти в голову
Дина, вооружившись большой лупой, снова тщательно осмотрела стул, затем перешла к столу. Через каждые четверть часа она разгибалась: от перенапряжения болела поясница.
Часы уже показывали четыре утра, когда, потеряв всякую надежду на удачу, Бейт и Уэбер покинули мастерскую.
А инспектор, Котр и Софи всю ночь мотались по городу и его окрестностям в поисках капитана Дзиста. Объехали всех знакомых и даже малознакомых ему людей, у кого он, по предположению Софи, мог быть.
Весть об исчезновении капитана Дзиста испортила настроение инспектора. Дзист представлял собой реальную возможность выйти сразу на похитителей, и он исчез.
Дурное расположение духа инспектора усугубил комиссар Муттон. Вернувшись из столицы, он демонстративно не явился на вызов инспектора, а потом категорически отказался предоставить в распоряжение следственной группы двух полицейских. Мало того, он потребовал от Яви, чтобы тот вернул капитана Котра в гараж для исполнения им своих непосредственных обязанностей.
Только угроза Яви обратиться непосредственно к Президенту с жалобой на комиссара линской уголовной полиции заставила Муттона отступить. Инспектор понял, что кто-то настраивает Муттона против него, и исходит это от лиц, по каким-то причинам не заинтересованных в успехе проводимого им расследования.
Снайда не было ни в комиссариате, ни дома. Яви хотел пожаловаться на Муттона, что тот отказался выделить полицейских для Бейта и Уэбер. Стоило разобраться, почему Муттон вернулся из столицы таким обнаглевшим. Но времени не было: Софи и Котр ждали, когда инспектор закончит выяснение отношений с Муттоном и займется поисками капитана Дзиста, либо поручит дело Котру.
Софи, красивая длинноногая брюнетка, почти все время плакала. Она рассказала, что Дзист ушел рано утром, и с тех пор она его не находит. За весь день он ни разу не появился в штабе гарнизона. Вообще с третьего января он стал неузнаваемым.
Прекратив поиски Дзиста, инспектор и Котр вернулись в комиссариат. Софи они отвезли домой, поручив одной из патрульных полицейских команд охрану ее квартиры.
Бейт и Уэбер ждали инспектора в его кабинете. Дине без особого труда удалось установить, что фрагменты следов, сохранившихся в помещении мастерской, оставлены человеком, обутым в форменные ботинки офицера вооруженных сил. Дело в том, что каблуки этих ботинок и подошвы изготовлялись из мягкого пластика с характерным рисунком.
Теперь можно было с полной уверенностью предположить, что в мастерской находился Дзист. К сожалению, ни формы, ни ботинок, в которых он приехал к Софи утром третьего января, в квартире Софи не оказалось. Когда он забрал эти вещи, она не знала. У него был свой ключ от квартиры.
Яви отправил помощников отдыхать, а сам поднял с постели комиссара Муттона, пригласив его в комиссариат по чрезвычайно важному делу.
Комиссар явился возмущенный до глубины души. Теперь он не прятал глаз, а наоборот нагло не сводил их с лица инспектора.
– Я понимаю ваше возмущение, комиссар, - спокойно начал Яви.
Он стоял спиной к окну, скрестив руки за спиной.
– Мне надоело!
– сорвался вдруг на крик Муттон.
– Надоела ваша возня вокруг грошового дела! У меня целый город! Мне и без вас тошно!
Лицо комиссара покраснело, глаза буравили инспектора с выражением откровенной ненависти. Муттон кричал, подергиваясь в кресле, как в припадке.
– Молчать!
– рявкнул вдруг инспектор и шагнул от окна.
Муттон осекся и изумленно уставился на детектива. Такой зычности в его голосе он еще не слышал.
Яви нажал кнопку вызова дежурного. Когда тот явился, он приказал выставить у двери охрану из двух полицейских.
– Теперь продолжим разговор, господин Муттон, - со зловещими нотками в голосе обратился к комиссару инспектор.
Муттон все еще не мог прийти в себя от изумления. Глаза его неотрывно следили за лицом инспектора.
Яви сел за стол, положил перед собой несколько листов чистой бумаги. Лицо инспектора было сосредоточено и спокойно.
– С этой минуты, господин Муттон, вы для меня не комиссар линской уголовной полиции, а лицо, подлежащее форменному допросу.
Муттон как бы одеревенел в кресле - до того поразили его действия и слова инспектора.
Яви пытливо посмотрел в лицо комиссара.
– Я… ничего… не… понимаю, - через паузы выдавил из себя Муттон.
– Что за идиотские шутки!
– выкрикнул он и вскочил.
– Сесть!
– скомандовал Яви.
Лицо его резко изменилось. Бледные впалые щеки инспектора налились краснотой, в глазах появилось выражение угрюмой жестокости.
Муттон почти упал в кресло.
Яви достал из ящика стола какой-то документ.
– Вы составляли протокол осмотра квартиры профессора Фэтона, господин Муттон?
– Я, - вскинул голову комиссар.
– Имейте в виду, - заметил Яви, - наш разговор записывается на диктофон.
– Я ничего не понимаю, господин инспектор, - устало проговорил Муттон.
– Сейчас поймете. В этом протоколе не зафиксирована и десятая часть вопросов, которые должны были возникнуть после осмотра места преступления у любого более или менее грамотного полицейского. Почему здесь ни слова не говорится о документах, которые исчезли вместе с аппаратом? Ведь не мог же профессор изобрести аппарат в уме. Должны быть чертежи, расчеты. Где они? Почему вы не сочли нужным выставить у дома профессора охрану, прекрасно понимая, какая ценность находится в его квартире?