Взорвать «Москву»
Шрифт:
– Слава героям! Добрый день, пан Куйбида.
Гость вздрогнул: мягко и вкрадчиво прозвучало мелодичное украинское приветствие в этом странном доме.
Из не замеченной гостем двери, колыхнувшись на пороге, выкатилась инвалидная коляска. На ней, до подбородка укрытый клетчатым пледом, сидел седой как лунь старик с живыми внимательными глазами. В трясущейся руке, брошенной поверх одеяла, хозяин держал книгу. «Ca-tullus. Carmina [8] » – напрягая зрение, прочитал Куйбида. Синьор Сичинский, похоже, размышлял о вечном. Интересно,
8
«Катулл. Песни» (лат.).
– Героям слава! – привычно ответил Куйбида и поклонился. – Рад приветствовать в вашем лице старого борца…
«Подать ему руку или не подать?» – подумал, но хозяин опередил его.
– Мое стариковское рукопожатие вряд ли будет вам приятно, – проговорил хозяин. – Пожалуйста, подкатите коляску к окну. Здесь ступенька – у электромотора недостает сил.
Гость кивнул и, вдавив резиновые ручки, приподнял передние колеса, вкатил экипаж на ступеньку, пододвинул к окну.
– Благодарю уважаемого пана, – проговорил синьор Сичинский, узловатым пальцем указывая на диван. – Прошу пана садиться. Вот диваны держу только для гостей. По мне, так было бы гораздо удобнее оставить голые стены – я ведь с коляски не встаю, мне много пространства нужно, да и Аретино стал стар – пока его дозовешься…
Гость присел, утонув в диванных подушках. Хозяин смотрел в заплетенное плющом окно. Через решетку падал золотистый солнечный свет, и Куйбида невольно залюбовался красивым, как на картинах итальянских мастеров Возрождения, профилем старика.
– Судя по вашему виду, зарубежная референтура ОУН по-прежнему процветает, – начал, не оборачиваясь, хозяин. – «Зарубежники» – лучшие люди, элита организации. Так было в тридцатые, когда мы боролись с поляками. Так было в сороковые, когда мы сражались с москалями.
Куйбида наклонил голову: комплимент был приятный, хотя и слишком явный.
– Так что вам угодно? – продолжал старик. – Если вы хотите получить очередное интервью на тему «Как нам обустроить Украину» или пригласить меня на встречу национал-патриотов, то я вынужден отказаться. Впрочем, пан Кульчицкий не сообщил о цели вашего приезда, а значит, эта цель серьезнее, чем я предположил бы в другое время…
«Старый лис, похоже, еще не потерял нюх», – подумал Куйбида, но отвечать не торопился: хозяин, похоже, намеревался сказать еще что-то.
И точно; помолчав, синьор Сичинский добавил:
– Вы родом из Львова, не так ли? Я угадал по вашему выговору. Я тоже старый львовянин. Так, знаете ли, приятно слышать родную украинскую речь в этом искусственном раю…
Куйбида кивнул: настроение старика было ему понятно.
– Я заболтался, простите, – медленно, наслаждаясь звуками собственной речи, произнес хозяин. – Так что все-таки вам угодно, синьор?
Пора сказать главное!
– Как вы догадались, мне нужно не интервью и не ваше присутствие на партийном съезде, – негромко проговорил Куйбида. – Я и мои друзья относятся к тому крылу нашей партии, которое не терпит болтовни и предпочитает реальные действия…
– Понимаю, – наклонил голову хозяин. – Тогда, в сорок втором, мы были такими же – молодыми, сильными и решительными. Пока наши слишком ученые и слишком осторожные товарищи по партии погрязали в ненужных дискуссиях, мы пошли единственно верным путем. Германия пошла нам навстречу и позволила направить оружие на вечного врага Украины – чертову Россию! Отлично обученные и вдохновенные, мы пришли на родную землю, чтобы отстоять ее перед лицом железных большевистских орд! «Хайль зиг!» – «Да здравствует победа!» – так приветствовали мы друг друга! И победа была близка! Дивизия СС «Галичина» покрыла себя неувядаемой славой…
Гость хотел что-то возразить, но синьор Сичинский не дал ему и рта открыть.
– И мы, истинные украинцы, лучшие люди вечной украинской расы, победили! – старик торжественно поднял дрожащую руку. – Мы победили, это несомненно! Мне восемьдесят восемь лет, я воевал, и если бы не эти проклятые ноги, отказывающиеся служить, сейчас я ухаживал бы за дамами на полвека моложе меня… А в Украине еще остались живые солдаты Третьего Украинского фронта, которые в том смертельном бою столкнулись с бойцами СС «Галичины»? Неужели остались?
– Единицы, – поморщившись, ответил Куйбида.
– Они выиграли не войну, а нищую страну, которой заправляют преступники, – сухо рассмеялся синьор Сичинский. – Это не лучший выигрыш, не так ли, пан?
Хозяин откашлялся.
Повисла пауза.
«Старик многоречив, – подумал Куйбида. – Предаваться боевым воспоминаниям можно до вечера, а товарищи ждут моего звонка…»
– Мы хотим взорвать «Москву», пан Сичинский, – сказал гость и жадно впился взглядом в лицо старика.
Брови хозяина поползли вверх, морщины на лбу собрались в гармошку, и Сичинский расхохотался, как только может расхохотаться без малого девяностолетний старик.
– Браво! Брависсимо! – восклицал он сквозь смех и снова принимался хохотать. – Москву?! Тутта Москау?! Э семпре бене, синьор! [9] – перепрыгнул хозяин на итальянский и огласил гостиную новым раскатом скрипучего смеха.
«Не зря ли мы с ним связались? – подумал Куйбида. – Все ли в порядке с головой у отставного эсэсовца?»
Гость терпеливо ждал, пока этот приступ веселья закончится. Наконец хозяин смахнул с глаз невольные слезинки и уставился на Куйбиду.
9
Всю Москву?! Тем лучше, господин! (итал.)
– Мы хотим взорвать ракетный крейсер «Москва», – тоном, которым разговаривают с маленькими детьми, пояснил Куйбида и добавил: – Всего лишь ракетный крейсер…
На лице синьора Сичинского изобразилась задумчивость.
– А зачем вам это понадобилось? – осведомился он. – Такая акция отнюдь не подорвет боеспособность России.
Теперь был черед впадать в недоумение гостю. Старик валяет дурака или действительно не понимает, о чем речь?!
– Мы реалисты, – заявил Куйбида. – Разумеется, таким способом нанести большой урон российскому флоту не удастся. Однако это подорвет веру многих плохих украинцев…