Взрослая девочка
Шрифт:
— И что же тебя не устраивает?
— Но ведь об этом узнают не только Бюван и компания. Что мы скажем твоим родителям? Чете Лезадо? И мне придется лгать своим подругам? А тебе — своим?
Жюльен ненадолго задумался, аккуратно сложил газету, сел поудобнее и сказал:
— Я думаю, что со своими подругами ты разберешься сама. Родители и супруги Лезадо об этом даже не узнают — вряд ли они имеют обыкновение беседовать с Бюваном и компанией. Разные, знаешь ли, социальные круги. Не думаю, что моя мама имеет шанс случайно встретить нашего милого Тутти
— Правда? — Одри чуть не подпрыгнула от радости.
— Да. Надоело, знаешь ли. — Жюльен зевнул. — Эти пустые отношения рано или поздно утомляют. Чего я не видел? Блондинок? Брюнеток? И все, как пиявки, так и норовят присосаться к моему кошельку. Встречаешь очередную красотку. Она еще не произнесла ни слова — а я уже знаю все, что она скажет. Как улыбнется, как посмотрит, о чем попросит. Одной нужна шубка, другой — выгодный контракт, какая разница… Улыбка у всех широкая, а глаза — холодные. Сегодня она с тобой, завтра — с тем, у кого хотя бы на пару тысяч франков больше.
У Одри внутри все похолодело. Она вспомнила фразу, брошенную Бюваном на прощание. О том, что она невеста не Жюльена, а его кошелька. Неужели Жюль подумает, что в словах Тутти есть доля правды? Но ведь она сама — далеко не бедная девушка.
— Но если подруга не из бедных, ее вряд ли можно заподозрить в корысти? — осторожно спросила она.
— В общем, логично. Но не это главное… Моя мама замучила меня разговорами на эту тему. Она настаивает на том, чтобы я непременно женился на девушке искренней и порядочной, чтобы не сомневаться в ее бескорыстности. Все время меня об этом предупреждает, как будто я сам не научился разбираться в людях.
— И ты собираешься жениться? — мгновенно осипшим голосом спросила Одри.
Как она ненавидела подружек Жюльена, которые менялись со скоростью света… Но теперь Одри предпочла бы, чтобы все вернулось на круги своя. Потому что если Жюльен женится, и хуже того — женится по любви, у нее не останется совсем никаких шансов…
Грозная тень мнимой соперницы затмила солнечный свет, льющийся через большие окна гостиной, и Одри в ужасе зажмурилась.
— Я? Жениться? — Жюльен опять чуть не подпрыгнул. — Ты представляешь меня женатым? Я и брак — две вещи, не совместимые ни при каких условиях.
Одри умолчала о том, что она то и дело представляет Жюля женатым. Женатым на ней.
— Не собираюсь я жениться, — буркнул Жюльен, опять беря газету и собираясь вернуться к чтению. — Разве что найдется женщина, которая заставит меня идти за ней на край света, не то что под венец. Но я не думаю, что это возможно. Я слишком хорошо знаю женщин, чтобы полюбить.
И он принялся читать обзор новостей.
— Может быть, ты обращал свое внимание не на тех женщин? — задумчиво спросила Одри.
Но вопрос повис в воздухе: Жюль ее не слышал. Он прикидывал, как текущая политическая ситуация скажется на ценах на хлопок.
После ужина они прогуливались по саду, вдыхая благоуханный воздух и славя Паскаля, чьими стараниями обычный сад загородной виллы превратился в райский уголок.
Особой гордостью мсье Лезадо была беседка, увитая плющом и диким виноградом. Длинные зеленые плети с яркими листьями-ладошками красиво оплетали деревянные прутья решетки. Внутри беседки прятались удобные садовые скамьи — Одри любила сидеть здесь с книгой в те вечера, когда к ней никто не приезжал. Над столом слегка покачивался красивый фонарь в старинном стиле, из которого лился мягкий теплый свет, разгоняя вечерние сумерки.
Жюль захватил с собой вино и два бокала. Они устроились в беседке и неторопливо потягивали молодое шардоне, наслаждаясь мягкой прохладой летнего вечера.
— Знаешь, Одри, осталась еще одна вещь, о которой я хотел поговорить с тобой прежде, чем завтра вернусь в Париж, — нарушил молчание Жюль.
— Какая вещь? — насторожилась она.
— Я имею в виду людей, которые тебя окружают. Мне бы не хотелось, чтобы ты покупала их дружбу.
Одри вскочила, едва не опрокинув бокал вина на свои летние шорты.
— Я покупаю дружбу? Ты считаешь, что без денег со мной никто и разговаривать не станет?
— Нет, я так не считаю. Но мне кажется, что так считаешь ты. — Жюль пожал плечами. — Объясни мне, сделай милость, зачем ты оплачиваешь пьяные дебоши потенциальных уголовников, которые противны тебе до глубины души?
Одри ошеломленно плюхнулась обратно на скамью и замолчала. Рассматривать ситуацию под таким углом ей не приходило в голову.
— Разве я не имею право иногда угостить своих друзей? — предприняла она слабую попытку защититься.
— Иногда угостить друзей — это одно. Щедрость — это, конечно, похвальное качество. Но содержать толпу Бюванов… Мне интересно, как этот Тутти вообще оказался в твоем окружении?
Одри скинула босоножки и села удобнее, поджав под себя ноги. Светлые шорты оттеняли золотистый загар ее бедер. Кожа на розовых пяточках была такой нежной, словно девушка все девятнадцать лет своей жизни не ходила по земле, а парила в облаках.
На мгновение Жюль почувствовал, что ему ужасно хочется ощутить вкус этой кожи на своих губах, и он тут же отвел взгляд. Ты здесь затем, чтобы помешать ей наделать глупостей, а не помочь это сделать, великовозрастный болван, одернул он себя.
Одри минутку подумала и начала свои путаные объяснения:
— Сначала я познакомилась с Элен и Брижитт — мы учимся вместе. Потом они стали приезжать ко мне в гости со своими молодыми людьми. У Элен есть соседка Жанин, она — бывшая девушка Бювана. А Ксавье, парень Элен, знаком с одним из его приятелей. Однажды ребята приехали ко мне вместе с Жанин. Тутти притащился выяснять отношения с ней, а его приятель увязался за ним, чтобы пообщаться с Ксавье. Потом они приводили с собой все новых и новых знакомых…