Взрослые игры эгоистов
Шрифт:
Дау были присущи аристократизм духа и утонченность интеллекта, составляющие изысканности стиля. «Выжимки» его поведения могли бы служить прекрасным учебным пособием по стилю. Незаменимый элемент этикета – вежливость. Если кто был ему неприятен, то он это выражал в остроумной форме. Тонкость светского общения незамысловата – помнить о другом и проявлять к нему благорасположение. Доброжелательное отношение к людям – черты, казалось бы несовместимые с великим спорщиком, частенько перебивавшим оппонентов словами: " Такое может сказать не физик, а сапожник! Зверская чушь!" Если же он был не прав, то незамедлительно признавал истину. Несмотря на подобные взрывы, удобность общения с ним вызывала чувство наслаждения.
Сейчас Илья Хржановский сделал длиннющий
Дау учил своих учеников премудростям отношений с женщинами. Под это влияние попал муж ее сестры…
Дау, как и Володя, сравнивал жену с другими и всегда в пользу своей половинки. Володя свободен, как и незаурядный Дау. Она, как Кора не смотря ни на что следила всегда за собой, чтобы держать планку.
Женя воспользовалась случаем и благодаря сестре встретилась с академиком Виталием Лазаревичем Гинзбургом, лауреатом Нобелевской премии 2003 года за "пионерские работы в области сверхпроводимости". Гинзбург был руководителем ее дипломной работы и диссертацию кандидата физико-математических наук она защищала в ФИАНе. Беседа проходила в более, чем скромном, узеньком, ширина вмещала стол и стул, кабинете Нобелевского лауреата, и в непринужденной тональности. Но до встречи она чертила графики, чтобы разобраться хоть как-то в теме беседы.
– Эта работа и другие мои работы широко используются, и вот подошла моя очередь. Единственное, чему нужно удивляться, что я дожил. Мне же 87 лет (на момент разговора), а посмертно премии не дают, так что мне повезло. Есть такой тезис, что в России нужно жить долго.
Как редактор раздела «Общество» солидного Международного журнала, Женя поинтересовалась его отношением к цензуре:
– Я большой противник цензуры и даже пытался в советское время бороться с цензурой. Расскажу о комичном случае. Ряд лет я был ответственным редактором журнала «Радиофизика». Нам всё время мешали работать: есть бумага, но объем увеличить нельзя, цену тоже менять нельзя. В 1964 году я написал статью с критикой всего этого и со скромным, как и полагалось советскому человеку, предложением кое-что поменять. Сначала в «Известиях», потом в "Литературной газете" Главлит запретил ее публиковать. Тогда я в обычной надежде на доброго царя послал письмо на имя товарища Хрущева. Не ответили, но когда его сняли, мне позвонили два инструктора из ЦК КПСС. Один из них сказал, что это неправда, что запретил Главлит, что начальник Главлита товарищ Романов только "настоятельно рекомендовал статью не публиковать", и пообещал, что она скоро выйдет. Через пять лет статья появилась в "Литературной газете", но выбросили мою концовку, где говорилось, что редакция вправе ежегодно определять объем журнала "оперативно и без затраты чрезвычайных усилий, сопоставимых с необходимыми для полета на Луну". Дело в том, что за время, в течение которого статья лежала в редакции, приблизилась дата полета американцев на Луну и упоминание о Луне вычеркнули. В таких условиях "свободы печати" мы жили…
В подарок Женя получила книгу " О науке, о себе и о других" с лучшими пожеланиями двум сестрам.
Не кривя душой, скажу, что мало чем отличается ситуация от нынешней. Но несмотря на все препоны, Женя все же поместила в журнале стихотворения сестры, изворачиваясь, как могла, что это знакомая, но талантливая. Надо сказать, что потрудилась с ними на славу. Сначала отредактировала, ночами печатала, потом оформила в РАО, а потом в журнал "Серебро в изумрудной оправе". Чтобы иметь много экземпляров для сестры пришлось одаривать всю цепочку доставки. Получила 1000 рублей и отдала сестре.
8. Мозг скрипача, запасная Каштанка и посыл бауманцам
Мужу сестры выделили большой двухэтажный коттедж в Черноголовке, где по вечерам часто собирался весь местный бомонд. На такой вечеринке Женя и познакомилась с Володей. Она была завидной невестой, а он – завидным женихом со шлейфом сына знаменитого отца… Но мы об этом не думали. Момент встречи – чудо и потом творится судьба.
Сбежали из-за стола и пошли гулять в лес. Заблудились, он в панике – куда бы не шли все равно возвращались к светофору, а уже темнело. Долго искали выход, но она просто знала, что найдут, а он волновался. Никакой близости она не допускала – у нее были строгие правила. А он бауманец, брутальный и умный. Если коротко, то всё об Овне: агрессивен в сексе, но неисправимый романтик. Не смотря на множество противоречивых сведений однолюб. Но его женщина должна быть особенной. Упрямейший знак под покровительством Марса. Мешают лидерские амбиции, свободолюбие. Критику не выносит. Доверчивость и доброта – готовность помогать в ущерб себе приводит к обрастанию друзьями-паразитами, которые нагло пользуются ситуацией. Как же метко подмечено в гороскопе!!! Личная жизнь с Овнами больше напоминает полигон военных действий. Да, уж, не возразишь…
К тому же, закончил ЦМШ по скрипке и выступал в Консерватории. Всеобщее заблуждение, что музыканты с лихвой поглощают новые языки – она переводила статьи, готовила технического толка работы и весь языковый груз в поездках за границу был на ней. Но зато реванш он взял – только со сложными нейронными связями в мозгу музыканта с большим, чем у простых смертных количеством ходов, мог родиться план, искромсавший ее дальнейшую жизнь. И даже не помогла надписанная лично для Жени молитва, канонизированной 4 сентября 2016 Терезы Калькуттской, о чем объявил папа Франциск в ходе консистории в Апостольском дворце Ватикана. Мать Тереза – лауреат Нобелевской премии мира. Так я пообщалась с тремя лауреатами, а написала о четырех, с Ландау.
Блуждали они не только в первую встречу. Вместо Проспект Мира, она приехала на Проспект Маркса, долго дулись друг на друга… Ее от мыслей о любви спасал тогда не рассудок, а занятость по горлышко в институте, где она единственная даже смогла дорасти до повышенной стипендии, а окружали в основном юноши.
Впрочем, девушек у него хватало. У него дома лежала на видном месте фотография Марианны Вертинской с надписью: "Сказки не получилось"…Жил с подругой Маши, которая через много лет была в Доме кино на премьере, приятная взрослая дама. После свадьбы она ему почему-то украдкой дарила свои сборники стихов, часто звонила и они шептались. Он никогда не бросал бывших, всех держал при себе.
Он проявил инициативу возобновить отношения, и Женя с юношеским максимализмом продала Маше восхитительное золотое кольцо с изумрудами за цену понравившейся куртки для свидания.
Мы движемся по неизбежной единой линии событий. Кажется, что вчера Володя на заснеженной машине пальцем вывел "Я тебя люблю", да и посиделки с сестрой Ниной в Черноголовке за просмотром музыкального Сопота… в процессе показа он в фартуке расправлялся с горой немытой посуды.
Параллельно текла жизнь в уюте с мамой. С ее приятельницей Адамовной, ответственным каким-то работником, пили чай со сладостями. Адамовна первая узнала, что Женя выходит замуж – мама с ней договаривалась о визите по телефону, и услышала от проходившей мимо дочки "Я выхожу замуж!"
Мама даже не знала за кого. Она дружила с институтскими, была свой человек для них. В институте А-В и Длинный предупредили всех – Женю к технике не подпускать! Веселое время было. А-В рассказывал анекдоты и любимый, где в конце: "…вода в рот не попадает?", и еще привязывал к ушам незаметно веревочки, двигал ими. Длинный изучал Платона, а по вечерам сторожил склад. В это же время по аудитории бегала мышка, с надписью на спине «Таня», а Женя достойно выполняла роль запасной Каштанки.
Володя закончил Бауманский и, конечно тогда, ни в каких фантазиях не могло возникнуть желание взять интервью с ректором технического университета (МГТУ) имени Н.Э. Баумана Игорем Борисовичем Федоровым. "Мы всегда говорим студентам: Вы не делите специальности на модные и не модные, вся нынешняя инженерия очень интересная".