Взрослые игры

Джонс Кристина

Я нахмурился.

– Ладно, но это всего лишь твои мысли. Объясни мне, в чем проблема.

– В итоге, ты уедешь. Вот в чем проблема.

Я был уверен, что она пожалела об этих словах, как только они слетели с ее губ.

Риз втянула ртом воздух и попыталась слезть с моих колен, но я обхватил рукой ее талию, удерживая на месте.

– И теперь ты видишь другую сторону привычки «говорить все, что

у меня на уме».

Если я не оскорбляю тебя, то выплескиваю на тебя неловкие, неуместные чувства.

Замечательно, да?

– Черт возьми, Риз, когда ты нервничаешь, это захватывает тебя полностью, да?

Ее глаза сузились, и она открыла рот, но я снова заговорил, прежде чем она смогла

это сделать.

– Расслабься, девочка. Дерьмо, – усмехнулся я, – будучи « очень наблюдательной», ты определенно пропустила то, что я сказал: « мог бы вернуться в Кали». У меня есть

причины остаться здесь. Здесь моя семья. Машиностроительная промышленность и здесь

на подъеме, поэтому я мог бы сделать карьеру и тут. И... есть вероятность, что до конца

учебы, произойдут события, которые смогут дать мне больше причин для того, чтобы

остаться.

– Я ни о чем тебя не прошу, Джейсон. Просто выражаю свои мысли. Настоящие,

значимые связи нелегко мне даются, и мне страшно думать о том, что я привяжусь к тому, кто может уехать за тысячи километров от меня.

Я тяжело вздохнул.

– Видишь? – спросила она. – Вот почему я сказала «все в порядке», когда ты

спросил, что со мной не так. Теперь ты, наверное, думаешь, что я какая-то «липучка», или

кто-то в этом роде.

– Нет, не думаю. Думаю, ты слишком много думаешь, – я поменял ее положение на

коленях так, чтобы она оседлала меня, и обнял ее за талию. – Послушай... Я знаю, каково

это, потерять кого-то, о ком ты заботишься. Эта боль по-любому остается с тобой. Не

говоря уже о том дерьме, с парнем и твоей подругой. Этим людям ты доверяла. Я потерял

мать, потерял друзей. Очень трудно отпустить близких людей. Я служил в армии, принцесса. Там учишься жить со знанием, что твои друзья, наставники, любовники, да кто

угодно, могут быть назначены на другую должность, отосланы на другой конец света, отправлены туда, где идет война, да куда угодно и в любое время. Я все понимаю. Ты не

должна скрывать эти чувства. Не по отношению ко мне.

Если бы кто-нибудь, несколько месяцев назад попытался мне сказать, что я

отодвину свой цинизм в сторону, чтобы успокоить женщину ( эту женщину!), я назвал бы

его лжецом. Я был не таким парнем. Я не занимался подобным дерьмом. Разве что...

очевидно, что именно таким парнем я был. И, очевидно, что именно этим я сейчас и

занимался.

И это казалось совершенно естественным, совершенно нормальным.

Впервые после того, как я ушел из армии, со мной был тот, с кем я мог быть самим

собой. Я любил своих братьев, своего отца – все они были семьей. Ребята из бара «У

Сэмми» и ребята из сервис-центра – тоже были клевыми. Но почему-то я чувствовал себя

наиболее комфортно с женщиной, которая могла мгновенно вывести меня из себя и

одновременно завести; женщиной, чей жизненный опыт был так далек от моего, но при

этом, у нас было и общее. Риз обменивалась со мной колкостями, не моргнув глазом, дразнила из-за моего протеза, а не определяла меня по нему. Она меня поняла.

Так что... к черту это!

Самое малое, что я сейчас мог сделать – это успокоить ее.

– Просто остынь, хорошо? Давай посмотрим, как пойдет дальше.

Она быстро кивнула.

– Да. Я хочу это. К тому же, прошла лишь половина осеннего семестра, так что ты

будешь здесь, по крайней мере, до весны.

– Правильно.

– И я всегда могу саботировать тебя по предмету моей мамы. Задержать тебя здесь, чтобы ты пересдал его летом.

– О’кей, теперь ты ведешь себя как «липучка».

Риз засмеялась, и это вызвало ответную улыбку. Она обхватила ладонями моё лицо

и прижалась губами к моим губам. Легкий поцелуй, был сродни касанию перышка. И она

делала это снова и снова, улыбаясь, а ее взгляд скользил по моему лицу. Ее глаза все еще

были блестящими от эмоций, но она преодолела грусть, возвращаясь к игривому,

сексуальному настроению, в котором была прежде.

Я застонал, когда она щелкнула языком по моей нижней губе, а затем провела по

ней зубами. И от этого движения вся кровь прилила к паху. Она углубила поцелуй и

прижалась ко мне своим жаром.

Она была на вкус, как вино, пряное и сладкое. Ее язык соблазнительно, неспешно

скользил по моему языку. Тихий стон вырвался из ее рта, когда я пробрался руками под ее

толстовку, двигаясь и лаская мягкую кожу, пока не накрыл грудь. Соски уже сжались в

твердые вершинки, и она застонала громче, когда я мягко покатал их между

указательными и большими пальцами.

– Надеюсь, ты не начинаешь то, что не планируешь заканчивать, принцесса.

Она усмехнулась от этих слов, а затем отстранилась от моих рук, уткнувшись

лицом мне в шею. Она целовала, сосала, лизала кожу весь путь до моего подбородка, и я

был болезненно твёрдым к тому моменту, когда она добралась до уха. Она подразнила его