Взрыв Генерального штаба
Шрифт:
Лён оглянулся опять. Изорвал в мельчайшие клочки бумажку, пустил их по ветерку. Потом бросил в заросли дрока пустые пластмассовые половинки, засвистел и направился “домой”.
Двое
Безоблачный горячий день медленно тек над бастионами. Словно разогретый солнцем воздух. Несколько туристов разморенно бродили по крепости. Море чуть плескалось у бастионных подножий.
Лён отыскал Зорко у воды, под скалами.
Спешить было совершенно некуда. Зорко и Лён
Раковины были не большие, но красивые, разных форм и расцветок. Зорко и раньше их собирал. Чистил, промывал, сушил на бастионном парапете. Некоторым он придумывал имена – самые неожиданные: Штопоренок, Тетя Клава, Микки-Маус и даже почему-то Лихорадка…
А на этот раз он отыскал круглую, с широкой щелью раковину-великаншу. Она была серая, бугристая снаружи, а в щели светилась желто-оранжевая глубина.
– Ух, какая! – Зорко поднес раковину к уху. – Поет… Лён, послушай.
Лён послушал.
– Да, гудит… Как ты ее назовешь?
– Улыбка клоуна! Смотри, какой большущий рот… Или нет… я потом придумаю.
Зорко оставил раковину в руках у Лёна и ускакал вперед – резвый, как Тиви.
Давно уже ухнула над бастионом карронада (напугала ленивых туристов).
Лён догнал Зорко.
– Что-то Динки нет. Обычно она прибегает вскоре после выстрела.
– Ах, что-то Диночки долго нет! Ах, кажется, кто-то страдает! – пропел Зорко.
– Ах, кто-то заработает подзатыльник!
Зорко засмеялся и упрыгал в тень горбатой скалы.
Там он лег на плоский камень, хитро глянул на Лёна и что-то начал выводить на песке пальцем. Потом увлекся и больше не оглядывался.
Лён крадучись подошел. На песке было нацарапано:
L-Динка + Lён = Lю…
Зорко с тихим сопением выводил букву “б”.
– Та-ак… – зловеще сказал Лён.
– Ой… – Зорко дернулся, но понял, что ему не удрать. Зажмурился, лег щекой на камень и жалобно выговорил:
– Это шутка. Такая ма-аленькая забавная шуточка… Я больше не буду.
– Конечно, не будешь, злорадно пообещал Лён. – Утопленники не шутят…
Он сгреб Зорко с камня и потащил на скалистый двухметровый выступ.
– Ай!.. Ой… – Зорко дурашливо махал руками и ногами. – Спасите! Меня хотят скормить акулам!
– Хотят, хотят… – Лён принес его на каменную кромку. – Есть у тебя последнее желание?
– Нет… Ой, есть! Пусть одна длинная очкастая девица каждый год в этот день приносит на берег цветочки. В память о невинно погибшем… Ай!..
Лён кинул его в зеленую прозрачную воду – под выступом было глубоко. В этой воде Зорко сразу превратился
Конечно же, он дурачился, Но Лён обмер от мгновенного страха. И сиганул с камня. В зеленой прозрачности он разглядел Зорко – руки и ноги у того двигались беспомощно, как водоросли. Лён ухватил Зорко под мышку левой рукой, а правой сделал несколько сильных гребков.
На поверхности Зорко забарахтался, засмеялся и вырвался. Вразмашку добрался до пляжа. Заплясал на песке:
– Испугался, что я правда потону, да?!
Лён сделал вид, что хочет догнать его. Зорко отбежал и бросил в Лёна пригоршней мелкой гальки. Потом растянулся на песке.
– Лежачего не бьют.
– Хитрый, – вздохнул Лён и упал рядом.
– Ага, я хитрый, – согласился Зорко. С непонятной грустинкой. – Думаешь, почему меня иногда звали Зорито?
– Ну почему… Уменьшительно от Зорко.
– Не-а! Не от Зорко, а от “Зорро”. Есть такое кино – про благородного разбойника. Его прозвали Зорро. А по-испански это значит “Лиса”.
– Я знаю, мы учили испанский в интернате. И кино я видел…
– Ну вот! Значит, должен понимать. “Зорро” – “Лиса”, а “Зорито” – “Лисенок”…
Лён смотрел с сомнением.
– Не похож ты на лисенка.
Зорко уткнулся в песок острым подбородком. Левой пяткой почесал правую щиколотку.
– Это я снаружи не похож. А внутри я хитрый. Изворотливый…
– Кто? Ты?!
– Ага… Я лучше всех прятался в кустах, когда играли в горное восстание… И умел притворяться…
– Как притворяться? – насупленно спросил Лён.
– Ну… умел смеяться, когда хотелось плакать… – Зорко поглубже зарылся подбородком в песок. По нижнюю губу. Отдул песчинки.
“И часто так бывало?” – хотел спросить Лён, однако не решился. Зато возразил уверенно:
– И все-таки “зорито” – не “лисенок”.
– Это почему? – капризно сказал Зорко.
– Во-первых, тогда надо было бы говорить раскатисто, с двумя “р” – “Зоррито”…
– Это писать надо с двумя, а говорить можно и так…
“Просто у тебя, у голубка, проскакивает йосский акцент, – усмехнулся про себя Лён. – Йоссы звук “р” всегда глотают…” И хотел спорить дальше:
– А во-вторых…
Но тут их позвал с бастиона старик Август…
Невидимка и звезды
Динка появилась только вечером – когда Зорко и Лён сидели на парапете и смотрели на заходящее солнце. Сегодня оно уходило в сизую дымку, и ярких красок не было.
Зорко и Лён раздвинулись, Динка села между ними. Оправила школьную юбочку, закачала ногами. Ноги снова были в мелких порезах и травинках – как в день знакомства.
– Ты что, по болотам гуляешь? – неловко спросил Лён. Потому что Динка заметила, как он разглядывает ее ноги.