Взрыв в честь президента
Шрифт:
– Ты чего, урод?! – взревел второй. Однако подойти не решился.
Банкет торопливо набрал номер Филиппова.
Взгляд Киколы был растерянным, а лицо бледным. Кроме этого у него слегка тряслись руки. Милт брезгливо оглядел грузина с головы до ног и показал на стул:
– Садитесь.
Кикола сел.
– Не жарко? – с нотками нескрываемого раздражения спросил Милт, намекая на пиджак. Несмотря на поздний вечер, на улице стояла духота, и Кикола сильно выделялся на фоне остальных посетителей бара, одетых в рубашки и футболки. Многие вообще были в шортах. Москва замерла в ожидании игры между «Динамо» и «Спартаком». Прямая трансляция должна была начаться через час, но уже сейчас та часть зала, где располагалась большая телевизионная панель, была забита болельщиками. За столиками, рассчитанными на четверых, сидели по десять человек и «разминались» пивом.
Милт вздохнул. Он сразу догадался: у грузина под одеждой оружие, и это еще больше разозлило его. Почему-то Милт был уверен, Кикола не сможет воспользоваться им, если его будут арестовывать. И не только потому, что русские тоже поймут, что этот клоун вооружен, и проведут захват аккуратней. Просто он считал, что грузин не способен на подобный шаг. Кикола смел и полон идей, пока все идет гладко. Но стоит только произойти чему-то такому, что хоть немного будет угрожать его жизни, как он тут же сдастся. Милт давно и тесно работал с грузинами. Постепенно у него сложилось мнение, что большинство из них не обладает качествами, необходимыми в разведке. И дело вовсе не в национальных особенностях, как это пытался преподнести один из сотрудников департамента, занимавшийся исследованием причин поражения Грузии в войне против Осетии. Просто на ответственные должности и посты в республике назначались в основном некомпетентные, малообразованные люди. Огромную роль при назначении играл не профессионализм, а родственные связи. Молодежью, которая шла в армию, в большинстве своем двигало желание хоть как-то заработать. Практически все население республики было недовольно действиями своего правительства. Многие в открытую заявляли, что им стыдно иметь президента, который жует, когда страшно, галстук. Именно таким мировое сообщество теперь представляет весь грузинский народ.
Кикола позвонил час назад и сбивчиво проговорил условную фразу, заготовленную на случай провала. Потом он намекнул, что нужно встретиться. Милт колебался. Он не знал, насколько серьезно влип его протеже, и опасался, что тот может привести за собой слежку. Поэтому для начала он предложил Киколе подождать, а сам взял тайм-аут, чтобы проконсультироваться со своим боссом. Теччер приказал лично разобраться с Киколой и в случае необходимости ликвидировать. В принципе рано или поздно это должно было произойти. Ведомство Милта не собиралось оставлять свидетелей своего участия в акции, которую грузины должны были провести руками чеченских террористов. Они были мостом между Милтом и Мансуром, который после всего должен быть сожжен.
– Говорите, мой друг. – Милт улыбнулся.
Кикола воровато оглянулся на соседние столики и посмотрел на Милта:
– Мне надо на время исчезнуть.
– В чем вопрос? – старясь не выдать своей неприязни, спросил Милт. – Конечно. Только прекратите озираться по сторонам – так вы больше привлекаете к себе внимание – и расскажите, что произошло?
Милт ждал, что именно Кикола в ближайшее время известит его о невозможности больше находиться в России. Все к этому и шло. Излишняя самоуверенность грузина, импульсивность, отсутствие должного опыта и соответствующей подготовки рано или поздно должны были привести к подобным результатам. Надо сказать, что это было бедой не только Киколы. Когда Милт смотрел хронику боевых действий в Осетии, его поражали факты бравурного поведения солдат, бряцанье оружием, глумление над местным населением. Как это войско преобразилось, когда в небе появились российские штурмовики! Куда делся патриотизм, чувство долга, наконец, обыкновенное самолюбие? У большинства из них ничего этого не было изначально. Обыкновенная банда, во главе которой стоит психопатическая личность и любитель галстуков Мико.
– Я весь во внимании, – раздраженный затянувшейся паузой, Милт отпил из чашки кофе.
Кикола едва открыл было рот, чтобы начать рассказ, как появившийся рядом официант заставил его вздрогнуть.
– Мне кофе! – почти крикнул грузин, беря себя в руки.
Удивленный поведением посетителя, официант удалился.
– Видимо, действительно случилось что-то из ряда вон выходящее, – проговорил Милт.
– Что? – не понял Кикола.
– Ничего, – поморщился Милт.
– Когда я сегодня, после встречи с вами, уезжал из ресторана, то обнаружил слежку. – Кикола бросил затравленный взгляд в сторону входа.
– Ну, это неудивительно, – успокоил его Милт.
– Мне и Абели удалось заманить этого человека в ловушку. – Кикола откинулся на спинку стула. – Он не признался, на кого работает. Но и так ясно, что парень не простой…
– Странно. – Милт почувствовал раздражение. – А я считал, что, если хочешь в чем-то быть уверен, необходимо получить доказательства.
– У него телефон был. – Кикола отхлебнул кофе, принесенный официантом, и обжегся. Лицо исказила гримаса боли.
– Ладно, я не буду больше вас перебивать, – усмехнулся Милт. – Так что с телефоном?
– Когда Абели пытался посмотреть его записную книжку, мобильник задымился и вышел из строя.
– Интересно, – протянул Милт. – Вы хотите сказать, что вся информация была стерта?
Вместо ответа Кикола часто закивал головой.
– Где то, что осталось от этого телефона? – Милт подался вперед.
– Так он же сгорел! – напомнил Кикола.
– Ну и что? – не скрывая раздражения, процедил сквозь зубы Милт. – Есть специалисты, которые могли бы многое выяснить. Продолжайте расстраивать меня.
– Еще этот человек признался, что следил. – Кикола уставился в стол. – Стал утверждать, что работает на криминального авторитета по кличке Хромой. Будто его наняли, чтобы узнать все о заведении Мансура.
– Зачем? – нахмурился Милт.
– Он сказал, что его хозяин собирается прибрать к рукам этот бизнес.
– И вы ему не поверили? – вздохнул Милт.
– Конечно, – кивнул Кикола. – Я хорошо знаю местные нравы. Русские не будут совать лишний раз нос в бизнес, которым руководит чеченец.
– Что было дальше? – поторопил его Милт.
– Мы оглушили его и привезли на склады моего земляка. – Кикола вздохнул. – Я сказал ему, что это должник, и попросил, чтобы он подержал этого человека в одном из пустующих помещений.
Кикола снова приложился к чашке и выпил уже остывший кофе залпом.
– Когда рабочий день подошел к концу, я отправил туда Абели и Тимира. Они должны были вывезти его за город и хорошенько допросить. – Кикола потер подбородок. – В общем, ему удалось бежать. Тимир убит на месте, Абели сейчас умирает.
– От стыда? – спросил Милт.
– Он ударил его в лицо куском стекла…
– Понятно, – протянул Милт. – Что ему было известно о Мансуре?
– Не знаю, – честно признался Кикола и подался вперед: – Как мне теперь быть?
«И как работать с такими людьми? – с тоскою подумал Милт. – Этот идиот даже не понимает, какими последствиями могут обернуться его разгильдяйство, самоуверенность и тупость. Под удар поставлен труд десятков людей, могут оказаться впустую потраченными сотни тысяч евро. Нет, надо его срочно убирать, пока он еще не наделал глупостей, и вычеркнуть из памяти как страшный сон».