Взрыв
Шрифт:
«Волга» бросается в глаза. Не приведи господь, кто-нибудь из соседей глянет недобрым оком, сообщит кому следует, что скромный пенсионер (который, кстати, один занимает трехкомнатную кооперативную квартиру) за свои ежемесячные шестьдесят восемь рублей умудрился купить «Волгу». Боже сохрани, кому нужна такая реклама!
Правда, машину можно оформить на подставное лицо, хотя бы на того же Рукавичку. В последнее время Президент начал склоняться к такому варианту, однако окончательного решения так и не принял.
Он медленно поднялся по ступенькам в зал, где
Метр проводил Президента к его месту, отодвинул для него стул, откупорил бутылку холодной минеральной воды и наполнил фужер.
Президент поблагодарил легким наклоном головы, точно так, как благодарят официантов миллионеры в заграничных фильмах. Эти фильмы Президент смотрел почти все, особенно о шикарной жизни бизнесменов, дипломатов и кинозвезд — они были для него эталоном, на них он равнялся и мечтал о такой жизни, когда можно будет ездить улицами освещенного неоновой рекламой города с роскошными девушками в не менее роскошном автомобиле, не таясь и не боясь никого.
— Что закажете, Геннадий Зиновьевич? — Метр наклонился над столиком, поправляя и так безукоризненные салфетки.
— Сообрази сам, Валера.
— На сколько персон?
— Будем вдвоем. Я и еще один.
— Мужская компания? Не соскучитесь?
— Соскучимся, тебя кликнем.
— Сделаем, Геннадий Зиновьевич, для вас все будет по высшему разряду.
Президент подумал: попробовал бы ты не организовать!.. Правда, Валера — его фамилия, кажется, Лапский — не знает точно, кого именно обслуживает. Считает, одного из «деловых», и даже в голову ему не приходит, что самого Президента.
— Кто из официантов? — спросил Президент.
— Вася.
— Это тот, беленький?
— Вы остались довольны им.
— «Арарат» есть?
— Для вас найдется.
— Две бутылки. Сначала одну.
— Заметано.
— А если заметано… — Президент покрутил фужер на тонкой ножке, наблюдая, как играют в нем воздушные пузырьки. — Так скажи Васе, чтоб не тянул кота за хвост.
Валера поклонился и скользнул между столиками. Президент не без удовольствия проводил его взглядом и посмотрел на стеклянные двери холла, где уже появился Леонид Павлович Гудзий, или просто Ленька. Но так могли называть его лишь сам он, Президент, и Бублик.
Для всех остальных Леонид Павлович — человек уважаемый, начальник отдела главка.
Президент помахал рукой над головой. Леонид Павлович заметил и направился к нему, солидный, еще молодой, но уже несколько отяжелевший мужчина — от дел и забот, как любил говорить в кругу товарищей по службе, или от просиживания штанов, об этом более категорично и правдиво заявлял после нескольких рюмок в ресторане.
Правда, в кругу «деловых» не пил никогда. Президент оберегал Леонида Павловича и позволял только себе, и то нечасто, поседеть с Гудзием — попробуй отыскать еще такого Леньку! Он — на переднем крае, с него да Гаврилы Климентиевича, непосредственного шефа Гудзия, заместителя начальника главка, начинались их дела, и дай боже, чтобы так было всегда!
Где еще откопаешь таких людей? Эти уже подкормлены, знают таксу за услуги, а к другим еще надо было бы искать подход, и неизвестно, найдешь ли…
Леонид Павлович сел напротив Президента, белоснежной салфеткой вытер вспотевшее лицо и потянулся к фужеру, наполненному Валерой.
«Хамье! — неприязненно подумал Президент. — Разве так ведут себя в изысканном обществе?»
Но Гудзию, вероятно, было наплевать на все изысканные общества мира — осушил фужер и заявил:
— Голоден как черт. Уже начало девятого, а я не ужинал. И домой не зашел, задержался в главке.
— Несут, — не без торжества промолвил Президент, — уже несут, и сейчас все будет.
Увидев «Арарат», Леонид Павлович с уважением посмотрел на Президента, однако сразу же забыл о нем и стал накладывать в тарелку салат. Подцепил вилкой кусок жирного балыка, намазал маслом ломоть белого хлеба и лишь тогда выжидательно посмотрел на Президента. Тот взял рюмку.
— Будем, — сказал коротко. Не любил долгих тостов, Тосты нужны для девушек, слушают и раскисают, а «деловые» люди потому и называются «деловыми», что умеют делать дела, а не болтают.
— Будем, — повторил Леонид Павлович, и они выпили. Гудзий сразу жадно набросился на еду, а Президент поковырял вилкой салат, пососал маслину и налил по второй.
— Куда гонишь? — запротестовал Леонид Павлович, то Президент отмахнулся: не хочешь, не пей, а сам сделал маленький глоток, — Ты уже заказал горячее? — спросил, жуя, Леонид Павлович. — Я бы не возражал против вырезки.
Президент кивнул и повернулся к дверям, где стоял официант. Тот сразу заметил это движение и скользнул к их столику. Наклонился к плечу Президента и слушал внимательно.
— Кто сегодня на кухне, Вася? — спросил Президент.
— Шеф?
— Я бы на твоем месте не задавал глупых вопросов.
— Извините — Платон Кондратьевич.
— Передай Платоше бутылку шампанского, — приказал Президент. — И скажи: мы не против вырезки.
— Сейчас обязательно передам… — буквально расцвел в улыбке официант.
Он поспешил на кухню, а Президент поучительно сказал Леониду Павловичу:
— Что официант? Пешка, от него, почти ничего не зависит. Ему на поднос поставят — принесет. А ты шефу угоди — он тебе в вырезку душу вложит, не говоря уж о приправах. Вот увидишь, Платоша нам сегодня такой соус выдаст, пальчики оближешь.
К вырезке официант принес вторую бутылку коньяка, и Президент решил, что Леонид Павлович созрел для разговора. Потому, когда Гудзий потянулся к «Арарату», Президент перехватил его руку.
— Подожди, Леня, — сказал, — ешь это Платошино творение и слушай меня как следует.
Гудзий положил вилку. Знал: в ресторан позвали недаром, вот и начинается настоящая беседа. И нужно взвешивать каждое слово, иначе этот тип обведет вокруг пальца, — главное, мера риска и плата, важно не продешевить.