Взрывник. Заброшенный в 1941 год

Мельнюшкин Вадим

Пока шёл до гостиницы, где заночевали Кузьма с Германом, пару раз проверился на наличие «хвоста». Конечно, в оперативных делах я полный лох, но и гестапо сюда вряд ли пришлёт корифеев сыскного дела. Так что, скорее всего, всё хорошо.

Говоров запрягал свою флегматичную животинку, Фефер курил в стороне самокрутку.

– Позавтракали уже?

– Не, так сухомятки своей с кипяточком похлебали. Цены тут зверские. Поселили по записке из комендатуры, но за еду гроши требуют немереные. Ну их. А сам?

– В норме. И нечего лыбиться. Поехали, что ли.

Дорога домой, она вдвое короче, чем из дома. Обедали в Жирносеках,

откуда мы с Фефером уже и отправились дальше.

– Герман, у тебя девушка есть?

– Неа.

– Теперь есть.

– Не понял.

– Запоминай: Анна Вашкевич, живёт на улице Минской, дом шесть. Дня через три-четыре зайдёшь, передашь привет от Кати, так её подругу зовут. Той в городе сейчас нет. Обрадуешь девушку, что у неё теперь такой гарный хлопец завёлся. Да, цветы можешь не приносить, а вот какую корзинку с провизией прихвати.

– А она гарбузом не угостит?

– А это как себя поведёшь. Я тебя спать с ней не заставляю – вам работать вместе, ну а дальше, как сложится.

– Делать-то чего надо?

– Пока только собирать сведения. Она живёт рядом с аптечным складом, а медикаменты нам дозарезу нужны, работает в комендатуре, вроде как курирует мясной цех в Жарцах.

– Чего делает?

– Заведует поставками мяса. Соображаешь?

– Ага. Здорово. А как на неё вышел?

– Через третьего секретаря горкома комсомола.

– Через Фишмана, так он вроде ещё до немцев усвистал.

– Вот и хорошо, что усвистал, меньше народа – легче дышать. Второе задание для вас: создание городского подполья, ну, или выход на существующее, если оно есть. Но только с чувством, с толком, с расстановкой – семь раз отмерь, потом подуй на воду и только после режь. Ясно?

– Леший, ну не маленький уже.

– Гера, сейчас ты практически сам по себе, а вот когда за твоей спиной будут десятки людей, то твоя ошибка – это их смерть.

– Ты потому такой смурной всё время?

– И поэтому тоже.

Калиничев встречал меня уже около лесопилки, которая опять простаивала. Видно, хорошо наладил разведку, по крайней мере, перемещения командира бдит.

– Так, Василий Львович, что у нас плохого?

– Всё нормально, товарищ командир. Я о чём хотел поговорить, если собираемся пленных освобождать, то надо срочно – немцы увеличили колонны человек до двухсот-трёхсот, но, главное, усилили охрану. Мы, конечно, и с десятком фрицев справимся, особенно из грамотной засады, но могут пленных много побить – теперь каждую колонну по два пулемёта сопровождают.

– Думаешь, были уже попытки нападения?

– Вряд ли, скорее, побеги.

– Ясно. Завтра операцию сможем провести?

– Да, всё готово.

– Ну, тогда – с богом!

* * *

Скорость колонны не превышала трёх километров в час. Видно, что люди были здорово измотаны – шли уже не первый день, а зная щедрость немцев, немудрено было догадаться, насколько хреновым было питание пленных.

– Василий, сколько их?

– Наших двести одиннадцать насчитали. Полчаса было на двоих больше – расстреляли, сволочи. Ещё пятеро еле идут. Немцев девятнадцать человек при двух пулемётах, больше половины с автоматами.

– Командуй!

– Есть!

Командовать Калиничев не стал, просто переместился на пару метров левее и тронул за плечо пулемётчика. Тут же длинная, патронов на двадцать, очередь смахнула с замыкающей

телеги сразу трёх немцев – возчика и пулемётный расчёт. В голове колонны ударил ещё один пулемёт – наш «дегтярь», судя по тому, что ему не ответил немецкий, так же удачно. На всём протяжении колонны захлопали выстрелы.

Неприятность этой засады состояла в том, что огонь нам приходилось вести с обеих сторон, что само по себе уже опасно. А уж то, что каждый промах по врагу – это почти гарантированное поражение кого-либо из пленных, накладывало негативный отпечаток на нервную систему стрелков. Хоть мы и отобрали два десятка лучших, но нервы всё одно не железные – как минимум три-четыре промаха всё же допустили. Избежавшие пули, а может, просто не сильно раненные враги открыли ответный огонь. Преимущественно из положения лёжа. Наши же бойцы, следовавшие в колонне, замешкались – попадали на дорогу около половины, остальные либо встали столбом, либо пытались идти, натыкаясь на стоящих и лежащих товарищей. Но вот наконец до некоторых полностью дошло, что происходит, – около трёх десятков пленных бросились в разные стороны. Вернее, это, наверное, им показалось, что бросились, а, на мой взгляд, скорее заковыляли, тем самым перекрыв нашим стрелкам направления стрельбы.

По большей части им повезло, так как немцы вели огонь по нам и проигнорировали попытку побега, но, на моих глазах, трое упали почти сразу. Вот тут и произошло следующее событие, завершившее не слишком удачное начало операции – некоторые из пленных решили не бежать или тупо ждать дальнейшего развития событий, а активно вмешаться. Причём таких активных оказалось достаточно, чтобы буквально похоронить оставшихся в живых немцев – на каждого, в конце концов, набралось по пять-шесть человек, навалившихся сверху. Конечно, сначала это были единицы, бросившиеся на спины отвернувшихся от них врагов. Кому-то из фрицев даже удалось вывернуться, но больше они сделать ничего не успели – их душили, били, топтали. Кому не досталось живых врагов, пинали трупы.

Как только началась свалка, тут же рванул на дорогу. Вместе со мной туда же побежали Калиничев и ещё несколько бойцов.

– Все направо! В лес! Быстрее!

На нас обратило внимания не больше четверти пленных, и только половина из них послушались приказов.

– Направо! По ходу движения направо! Помогите раненым и тем, кто плохо передвигается! Быстрее!

За находящимся метрах в двухстах сзади поворотом ударил пулемёт, к которому присоединились несколько винтовок. Хорошо, если засада остановила одиночный грузовик, но надежды на это мало, отучились фрицы ездить по одному, но будем надеяться, что колонна не на десяток машин. Судя по тому, что немцы не отвечают, всё не так плохо. Ну вот, похоже, начали отстреливаться. Сколько, сказать сложно – от пяти до десяти стволов. Ничего, наши справятся. Засаде надо только пугануть и отойти.

На дороге остались только самые упёртые, что-то ещё пытающиеся доказать трупам врагов. Одного, влепившего оплеуху партизану, что пытался оттащить того от убитого немца, даже слегка отоварили прикладом, что пошло на пользу. Пулемётчики сработали грамотно – лошади в обеих телегах не пострадали. На телеги сейчас складывали трупы немцев – этих далеко не повезут, разденут и бросят по дороге, точнее, в стороне от нашего пути.

Вот заработал пулемёт передовой засады. Всё, уже не важно – в небо взлетела зелёная ракета. Общий отход!