Взрывник. Заброшенный в 1941 год
Шрифт:
– Веденеев, разберись, что там происходит! Потапова возьми, он знает, где его люди! Капитан, готовь миномёты. Орудия быстро перегони на ту сторону и найди позицию для них.
Перестрелка разгоралась, как вдруг к ней присоединилось знакомое тявканье чего-то скорострельного и крупнокалиберного, по сравнению, конечно, с обычным стрелковым оружием. Очереди были по три-четыре выстрела – мы, со своих самодельных станков, такими стрелять не стали бы. Похоже, это не разведгруппа, на что втайне надеялся, а что-то более неприятное.
– Старшина, сани гони в лагерь. Бойцов
Капитан уже вовсю разворачивал миномётную батарею на небольшой полянке. Подготовился он хорошо – у него было два 80-мм и два 50-мм миномётов, с приличным запасом мин. Кроме того, в сторону выстрелов уже бежал связист, разматывая за собой телефонный кабель. Хорошо натренировал. Здесь же, оставляя батарею в тылу, занимали оборону ещё полтора десятка партизан аж при четырёх пулемётах. За дорогой кто-то тоже оборудовал позицию. Зимний лес не слишком удобное место для рытья окопов, но бойцы усиленно долбили уже успевший промёрзнуть грунт.
В перестрелке уже участвовали несколько пулемётов и скорострельная пушка. Сколько остального оружия, понять было невозможно, – треск стоял на весь лес. А вот и пошли хлопки взрывов. Так как наши миномёты молчали, то это или немцы подключили артиллерию, или дело дошло до гранат.
Глянул на Нефёдова, что напряжённо сжимал в руках трубку телефонного аппарата. Видно, поняв невысказанный вопрос, он указал на меньший из миномётов и показал два пальца. Ясно. Тут же раздался зуммер, и капитан поднёс трубку к уху, выслушал, отдал команду. Через десять секунд послышался хлопок покидающей ствол мины, затем второй, и сразу два более громких хлопка. Вероятно, Нефёдов решил не держать в секрете свою огневую мощь, а сразу обрушить её на врага.
А вот и Потапов обратно возвращается.
– Григорий, что там?
– Немцы, не меньше роты. Впереди мотоциклы шли, пришлось их перед поворотом обстрелять, иначе выскочили бы на обоз. Шесть грузовиков с пехотой и танк «двойка».
Вот, оказывается, кто там из автоматической пушки наяривает, старый знакомый.
– Танк удалось обездвижить. Вы бы на этой стороне дороги не задерживались. Кажется, они собираются фланги охватить. Хочу с востока оставить пару человек, остальных сюда.
– Хорошо, действуй.
– Смирнов, – окликнул младшего сержанта, руководившего земляными работами. – Хватит здесь ковырять. Оставь пару человек, остальных отводи налево, надо фланг прикрыть. Пошли бойца к Фролову, вон он на той стороне окапывается, пусть правый закроют. Ракеты у капитана возьми, если что – дашь сигнал, он поможет огоньком.
Блин, уже кого-то тащат, видно, крепко зацепило. Пушка замолкла, уже понадеялся, что бронебойщики добили танк, но она опять заработала. Гадство! Зато заметно стихла перестрелка, похоже, наши мины делали своё дело. Миномёты то истошно молотили, то замолкали на минуту, когда наводчики меняли прицел после очередной команды капитана и опять начинали посылать мины одну за другой.
Вот уже мимо промчался Потапов со своими людьми. Тут же послышалась перестрелка справа, куда ушёл Фролов, а через минуту слева. Ракет не было, значит, парни пока справляются. Со стороны дороги, где шёл главный бой, уже самостоятельно, пришли ещё трое и теперь занимались своими ранами. Им помогала пара бойцов, оставленных Смирновым. Казалось, бой длится уже час, но посмотрев на часы, понял, что не прошло и пятнадцати минут.
Вдруг, заметил рядом Епишева. Откуда взялся?
– Товарищ командир, меня товарищ старшина с докладом прислал.
– Короче!
– Обоз ушёл, позицию заняли, можете отходить.
– Понял. Давай вперёд, найдёшь Веденеева или Потапова. Пусть готовят отход. Сначала сюда пусть пришлют людей для эвакуации раненых. Вперёд. Сигнал отхода две зелёные ракеты.
Так, теперь Нефёдов.
– Капитан, сколько ещё боезапаса?
– Пятёрок штук тридцать, восьмёрок десяток.
– Давай на ту сторону дороги. Как дам две зелёных ракеты, вмажь на всю катушку, прикроешь отход.
Не забыть о флангах, на которых перестрелка также стала редкой.
– Вы, – это уже паре, помогавшей раненым, – ты на левый фланг, а ты к Фролову на правый. Отход по сигналу – две зелёных ракеты. Ясно?
– Да!
– Да!
– Выполнять!
Всё, пока командовать закончил, значит, по ящику с минами в руки и бегом. За те десять минут, пока перетаскивали миномёты, интенсивность стрельбы снова выросла. Почувствовали, гады, слабину. Ещё через пару минут, ушедших на пристрелку, капитан дал отмашку, и я выпустил ракеты. Батарея снова ожила, выпуская остатки боезапаса. Вскоре крупный калибр умолк, и бойцы потащили миномёты в лес. Вместе с ними уже уносили и уводили раненых, вот и основная группа отходящих пересекла дорогу.
– Леший, – рукав полушубка Веденеева был распорот, но крови видно не было, а вот ковыляющий за ним Потапов, видно, схватил пулю или осколок. – Все ушли?
– Смирнов левый фланг держит, его не видел. Фролов на правом, но ему проще, дорогу пересекать не надо, сейчас наверно где-то у нас в тылу.
– Тогда оставлю отделение, пусть Смирнова ждут. С патронами плохо.
Да, расход патронов за последние полчаса должен быть колоссальным. Смирнов со своими людьми показались минуты через три. Одного тащили на руках, остальные отходили грамотно – не менее двух автоматических стволов одновременно держали тыл, постреливая короткими экономными очередями. Наконец и они пересекли дорогу. За ними почти тут же сунулись трое или четверо немцев, но, нарвавшись на огонь засады и оставив лежать одну тёмную фигуру на снегу, откатились назад.
Вспыхнула перестрелка сзади и правее. Надеюсь, это Фролов держит фланг, но задерживаться всё одно не стоит – как бы не отрезали. Уже отбежав метров на тридцать, прекратил сгибаться, выпрямился, и тут что-то врезалось в дерево, мимо которого пробегал. Сверху тут же посыпался снег. Оглянулся – в древесном стволе, на уровне лица, дыра, обрамлённая щепками. Повезло, сантиметров пятнадцать левее, и алес капут – тут никакая регенерация не поможет, если так дерево разворотило, то башке досталось бы не меньше.