Взрывное лето. Сюита для убийцы (сборник)
Шрифт:
Маркин торопливо двинулся дальше, а Роман повернулся ко мне:
– Таня, а при чем здесь драгоценные камни?
– Если бы я знала! Да нет, я не шучу, не смотрите на меня так. Просто если вдруг услышите что-то об изумрудах, сразу сообщите мне, ладно? – Он неуверенно кивнул, явно подозревая, что я его разыгрываю. – А теперь пошли к Элен, мне тоже надо с ней поговорить.
– Пошли, – Роман не двинулся с места. – А можно мне задать вопрос не по делу?
– Спросить можно, ответить не обещаю, – усмехнулась я.
– Я понимаю, что это глупо, но… – Он сунул руки в карманы и явно неохотно спросил: – Кто такой Андрей?
– Андрей? – В первую секунду я не сообразила, о ком это он спрашивает. Потом вспомнила свои вчерашние
– Да. Спасибо, – он снова смотрел на меня дружелюбно и улыбался. – Пошли к Элен?
Волкова работала на сцене со скрипачами. Увидев нас, остановилась, отложила скрипку, быстро подошла. Сегодня на ней был салатного цвета костюм, длинная шифоновая юбка красиво развевалась при ходьбе.
– Извините, Роман Анатольевич, мне только пару слов Татьяне сказать.
Меценат наклонил голову и послушно сделал шаг в сторону. Элен протянула мне лист бумаги.
– Олег сыграл мне свою… в общем, музыку, которую он написал в тот вечер. Голос Князева выделяется очень четко, я согласна, а насчет второго я не уверена. Ближе всего по тембру четыре человека, здесь их фамилии. Но сами понимаете, это больше всего напоминает гадание на ромашке.
– Большое спасибо, – я развернула листок.
– Чем могу… – холодно ответила Элен. – А теперь извините, у меня важный разговор.
Она развернулась к Роману, который с недоумением смотрел на меня и даже попытался что-то спросить. Но Элен беседу со мной уже закончила и взялась за мецената.
– Роман Анатольевич, совершенно шикарное предложение, вся скрипичная группа в восторге! Но с финансовой точки зрения…
Я воспользовалась возможностью с достоинством удалиться.
На листе плотной белой бумаги крупным четким почерком Элен написала четыре фамилии. Первым, наверняка с чувством глубокого удовлетворения, она записала самого Верникова. «Змеюка», вспомнила я определение Стаса. Дальше шли Ионов (скрипка), Маркин (виолончель) и Савченко (гобой). Фамилии Леши, слава богу, здесь не было. На душе стало чуть-чуть легче. Я продолжала разглядывать бумагу. Забавно, что она к фамилиям добавила не имя-отчество, а инструмент, на котором человек играет. Все-таки музыканты – люди со своим взглядом на мир.
Ну что ж, Лешу Медведева все равно надо поспрашивать, не верю я в совпадения. Вот только где его сейчас искать? Я немного покрутилась по филармонии, но ни его, ни Стаса нигде не было.
Я снова пошла на поклон к Сашке. Он поразил меня измученным, совершенно замордованным видом.
– Найти Медведева? Танька, все бы вопросы так просто решались! – Он взял телефонную трубку, набрал номер. Долго, не меньше десяти гудков, ждал. Наконец трубку сняли.
– Алло, Леша? Давай быстренько просыпайся, приводи себя в порядок, к тебе через двадцать минут Иванова подойдет, ей надо поговорить с тобой, – из трубки донеслось невнятное протестующее лопотание. – Ладно, через полчаса, – нетерпеливо согласился Сашка, – но чтобы был как огурчик.
Полчаса Медведеву явно не хватило. Он успел встать, надеть майку и шорты и, возможно, умыться. Проснуться он не успел.
Собственно, я же знала, что они со Стасом, проводив меня, вернутся в клуб и будут работать до утра. Так что мое появление у него в полдень вполне можно было бы квалифицировать как жестокое обращение. А ведь обещала Роману не давать воли своим садистским наклонностям…
– Пойдем на кухню, я кофе сделаю, – Леша моргал глазами и отчаянно зевал.
Естественно, я согласилась, все равно разговаривать с ним сейчас было бесполезно. Кофе он не варил, а именно делал: насыпал в чашку две ложки порошка, вскипятил воду, залил, чудом не ошпарившись. Я с интересом осмотрела банку – эквадорский, никогда такого не видела. Это
Леша в три глотка выпил свою чашку, тут же сделал вторую и посмотрел на меня уже более осмысленно.
– А хорошо вчера поиграли, – улыбнулся он. – Только ушла ты очень рано. Мы там до шести утра были.
– Самой жалко, – совершенно сознательно соврала я, – но у меня же работа. Подумай сам, какая я сегодня была бы, если бы до утра с вами сидела? Леша, ты как, уже в состоянии разговаривать?
– В состоянии. Только не очень быстро.
– Хорошо, давай медленно, – я задумалась.
Не могу же я вот так просто спросить у парня: «Не ты ли это, друг мой, возишь в Тарасов ворованные с прииска изумруды?» Это было бы, по-моему, немного бестактно. Я молчала, Леша с любопытством смотрел на меня.
– Давай так, – наконец решилась я, – расскажи мне сначала о себе.
– Что рассказать? – Парень растерялся, этого он не ожидал.
– Откуда ты, про семью расскажи, где жил, где учился…
– А зачем тебе?.. Хотя какая разница, мне не жалко, слушай. – И начал в лучших традициях канцелярского стиля: – Я, Медведев Алексей Николаевич, родился в одна тысяча девятьсот семьдесят четвертом году в Свердловской области…
– Подожди, – засмеялась я, – говори нормально, здесь же не аттестационная комиссия.
– Да что говорить-то? Родился я в поселке Крылово, наша семья там еще до войны обосновалась. Первым прадедов брат приехал с женой, в двадцать девятом году. Устроились, потом и остальные подтянулись. Отец мой там родился. Семья большая, за пятьдесят-то лет полпоселка родственников получилось. Там у меня, кроме всяких двоюродных, родители, брат с сестрой да дед с бабкой. Все как полагается. Ну мы, Медведевы, всегда при музыке были, хор там народный, батя на баяне играет. Школа у нас в поселке есть музыкальная, так батя нас всех троих туда записал. Толя, старший брат, на баяне, а нас с Нинкой на фортепиано. А потом, я уже в третьем классе был, учительница приехала новая, виолончелистка. И так мне понравилось, как она играет, что решил я тоже виолончелистом стать. Три дня ревел без остановки! Мать первая не выдержала, сказала бате: «Хватит над дитем издеваться! Хочет с этой бандурой таскаться, шут с ним». Привезли мне из города виолончель, и перешел я заниматься к Елене Николаевне. Очень хорошая учительница, хотя и молодая была. Руки мне так поставила, потом в училище педагоги удивлялись. Она родителей и уговорила, что мне дальше учиться надо. Правда, они и сами видели, что у меня получается. Эх, а какие мы концерты втроем устраивали! На всех школьных вечерах гвоздь программы – трио Медведевых. Понимающие люди в обморок падали: как это, виолончель с баяном! Но мы на областном конкурсе три года подряд первое место занимали. А потом, когда школу окончили, что ж… Толя к бате на прииск подался, Нина продавщицей работает, замуж вышла. А я училище окончил, потом в Тарасов, в консерваторию. Еще на четвертом курсе здесь в оркестре стал играть, так что, когда окончил, естественно, меня в филармонию взяли. В общем, все нормально…
– Леша, а что за прииск, ты говоришь, там у вас?
– Изумрудный. У нас почти все поселковые на этом прииске работают. Может, слыхала когда про Малышевское месторождение? Наши изумруды одни из лучших в мире, по двести долларов за карат идут, – с наивной гордостью, как будто это его личные изумруды, похвастался он.
Карат, мера веса драгоценных камней, это ноль целых две десятых грамма, так было написано в моей любимой энциклопедии. Что ж получается, если в моем камешке, допустим, граммов шесть, то в каратах это будет… это будет тридцать карат. Шесть тысяч долларов? Даже если при обработке изумруд потеряет в весе, все равно он стоит сумасшедшие деньги!