Взрывное лето. Сюита для убийцы (сборник)
Шрифт:
– Не знаю, как ты этого добьешься, но не позже чем через час в кабинете дирижера должны быть, – и я перечислила, загибая пальцы, – Верников, Корецкий, Медведев, Маркин, Хорошевская, Волкова. И ты, разумеется.
– Семь человек, – машинально сосчитал Сашка. – Ты восьмая. Зачем в дирижерском? У меня кабинет больше, давай в нем.
– Ты не понимаешь, здесь психологический фактор. Мне необходимо провести разговор на месте преступления.
– Значит… Все понял. – Сашка вскочил, уставился на меня. – Танюша, не сомневайся, и часа не пройдет, все будут на месте!
– Да,
– Нет, вон она на окне, я ее за занавеску спрятал.
– Хорошо! – Я схватила пепельницу. – Действительно тяжелая. Ладно, собирай народ.
Вернувшись в дирижерский кабинет, я поставила пепельницу в центре стола. Для большего психологического эффекта. Марина куда-то ушла, и я решила сбегать пока в буфет, подкрепиться перед предстоящей сценой.
Самыми съедобными, по крайней мере на вид, в филармоническом буфете оказались бутерброды. Господи, опять бутерброды! Как только закончу это дело, напеку пирожков с капустой, много! Интересно, Роман любит пирожки с капустой? Тьфу ты, и лезет же в голову всякая ерунда, когда нужно думать о том, как лучше провести разговор с Маркиным.
Я взяла пару бутербродов с копченой колбасой, бутылочку минералки и устроилась за столиком. А что, если мне немного подыграть ему? Навалиться сначала на Лешу, показать изумруд, рассказать про прииск. Потом про телефонный звонок спросить, зачем Леша звонил Князеву. Обвинить его в том, что это он вернулся и подрался с дирижером. И сразу, резко разворот на Маркина. Он к этому времени расслабится, потеряет бдительность… Может, конечно, и сработать. А что делать, если он не сломается? Будет себе твердить с ясными глазами, что ничего не знает, ни о чем понятия не имеет… Тогда мне его не достать. Может, пригрозить обыском в квартире?
Я жевала безвкусный бутерброд, а на сердце становилось все неспокойнее. Что это было – интуиция, предчувствие, нервы? – не знаю, но аппетит у меня пропал начисто. Еще пару минут я боролась с собой, потом не выдержала. Встала из-за стола и пошла туда, куда настойчиво звал внутренний голос – в кабинет дирижера. Шла все быстрее, а метров за двадцать до него уже бежала. С разбега, не останавливаясь, распахнула дверь и вломилась в кабинет. Описание того, что я увидела и сделала, займет времени раз примерно в десять больше, чем ушло на все события в реальности.
В общем, так. Влетаю я в кабинет и вижу, что посреди комнаты Коля Маркин левой рукой прихватил Марину за горло, чтобы не орала, а в правой держит пепельницу, которую я своими руками полчаса назад поставила на стол. И не просто держит, а уже замахнулся и сейчас опустит ее Марине на голову. А она барахтается, неумело пытаясь вырваться или хотя бы уклониться от удара.
Кажется, я заорала, точно не помню. Не останавливаясь, я врезалась в Маркина и отшвырнула его от Марины. Потом прыгнула к нему и добавила несколько ударов, рассчитанных на то, чтобы вывести человека из строя на возможно более долгий срок. Обернулась к Марине, задыхаясь от ужаса. Если сейчас я увижу, что она лежит с разбитой головой… Слава богу, она сидела на полу, потирая шею.
Я плюхнулась рядом с ней на пол, схватила за плечи. Она сморщилась, но, взглянув мне в лицо, торопливо заговорила:
– Танечка, все в порядке, он меня и не задел почти, ты очень вовремя прибежала…
– Что случилось? Почему это он на тебя набросился?
– Понимаешь, я решила с ним поговорить, а он подумал, будто я что-то знаю. И схватил меня за горло. Стало очень больно. Хорошо, что ты вовремя пришла.
– Вовремя! – Голос мой сорвался на какой-то неприличный визг. – Вовремя! Ты что здесь устроила, дура! Ты зачем с ним говорить стала, идиотка! У тебя двое детей, ты о них подумала? Ты же знала, что он убийца!
– Танечка, но пойми, я же с ним сто лет знакома, я никак не могла поверить, вот и решила…
– Что ты решила? А если бы я не успела? Да твой Леша меня на атомы бы распылил!
– Но ведь успела же, все хорошо кончилось…
Марина гладила меня, как маленькую, по голове, негромко говорила что-то ласковое, успокаивая. Помогало слабо, я чувствовала, как меня сотрясает крупная дрожь. Нервная реакция, ничего не поделаешь…
Неожиданно в кабинете стало очень тесно, ввалилась целая толпа народа. Чьи-то руки поднимали меня с пола, голос Романа спрашивал:
– Таня, что случилось?
Я подняла голову – серые глаза с тревогой смотрели на меня.
– А ты как здесь оказался? – довольно невежливо поинтересовалась я.
– Желтков позвонил, попросил срочно приехать. Что случилось? Ты в порядке?
– Абсолютно, – я обернулась к Марине и увидела, что Корецкий уже усаживает ее на диван. – Марине врача вызвать, немедленно!
За спиной Романа я увидела Элен, которая кивнула мне и тут же исчезла из комнаты.
Леша возился около Маркина, пытался взгромоздить его на стул. Рядом с ним появился Стас, достал из какого-то кармана плоскую фляжку, отвинтил пробку. Заставил Маркина хлебнуть прямо из горлышка, тот закашлялся.
От окна за всей этой суматохой с отрешенным видом наблюдал Верников, неведомыми путями просочившийся в глубь кабинета. Мимо меня он не проходил, это точно.
– Танька! – побледневший Сашка уставился на валяющуюся на полу пепельницу. Губы его дрожали, голос, впрочем, тоже. – Что это… опять…
– Спокойно, Викторыч, – подоспевший Стас обнял его за плечи. – В этот раз все живы, все хорошо, пойдем, сядешь, успокоишься… Ты, главное, дышать не забывай.
Он помог Сашке устроиться за столом, дал глотнуть из той же фляжки, и директор филармонии сразу почувствовал себя намного увереннее.
– Повыкидываю! Лично, сегодня же… – пригрозил он.
Из коридора послышался цокот каблучков, и вбежала женщина в белом халате, очевидно, врач из филармонического медпункта. Она сразу бросилась к Марине, та схватила ее за руку, потянула на диван и стала быстро что-то объяснять. Врачиха показала на ее живот, а Марина отрицательно покачала головой и улыбнулась.
В дверях появилась Элен, к ней боязливо жалась Ольга. Концертмейстер первых скрипок невозмутимо оглядела комнату и спросила деловито: