Взводный
Шрифт:
Ещё не до конца пришедший в себя Лыков увидел ещё четырёх немцев, только связанных и лежавших на полу. Он перевёл взгляд на немецкого фельдфебеля, мало что понимая.
— А ты тогда кто такой? — Только и смог он выдавить из себя.
— Старшина Румов, разведка отдельного механизированного полка штаба фронта. Мне товарищ старший лейтенант связь нужна со штабом. Где у вас связь, мне со штабом дивизии связаться надо, срочно.
Едва пошатываясь, и держась рукой за гудящую голову, Лыков выглянул из своей землянки и крикнул.
— Трофимов, Иващенко, ко мне!
Через несколько минут в землянку заскочили два бойца, да так и замерли в ступоре. В землянке, кроме командира роты были шестеро немцев с оружием, а ещё четыре фигуры валялись на полу. Из себя их вывел голос лейтенанта Лыкова.
— Трофимов, проводи товарища старшину к связистам, а ты Иващенко проверь часового.
Иващенко тут же убежал, а Трофимов уставился на немцев, но вот от немцев отделился
— Веди Сусанин, только плащ свой дай.
— Зачем?
— Что бы народ немецкой формой не пугать.
Старшина накинул на себя плащ палатку бойца и они пошли к землянке связистов, где старшине с трудом ему удалось связаться со своим начальством через штаб дивизии, после чего он вернулся в землянку ротного. Тем временем туда же прибежал и Иващенко, доложив, что часовой на месте и происшествий нет. Лейтенанту только и осталось, что выругаться, часовой проспал всё на свете и кто его знает, он действительно просто не увидел сначала немцев, а потом и наших разведчиков или сволочь такая, проспал всё на свете.
Вот так они и ждали в землянке, правда отпустив бойцов, пока через полчаса неожиданно с наружи не послышалось.
— Эй там, выходить по одному и с поднятыми руками!
Старшина выглянув, увидел политрука с парой бойцов вооружённых винтовками, которые навели их на землянку.
— Ты кто такой? — Спросил его старшина.
Ответил ему ротный, который тоже выглянул из землянки.
— Это наш особист, политрук Иващук.
— Тебе что надо, политрук?
— Я сказал, на выход с поднятыми руками!
— Ты что, белены объелся? Если хочешь, можешь сам зайти, только документов у нас с собой нет, сам должен понимать, их в рейд не берут.
— Вот выйдешь и разберёмся.
— Политрук, у меня при себе важные документы, так что никуда я выходить не буду и ничего осматривать не дам. Если хочешь, можешь сидеть с нами, не хочешь, жди снаружи. Скоро за нами прибудет машина из штаба дивизии. Вот и получишь от них подтверждение.
— Последний раз говорю, выходить по одному с поднятыми руками, иначе открываю огонь!
— А я тебе последний раз отвечаю! Никуда не пойду, попробуешь открыть огонь, получишь ответный, и жалеть ни кого не будем, а если выживешь, то потом будешь отвечать перед штабом фронта.
Политрук Иващук задумался, когда к нему примчался его штатный осведомитель с сообщением, что в землянке командира второй роты сидят немцы, он прихватив с собой пару бойцов с винтовками рванул туда. Немцы, по крайней мере один, действительно там оказались, вот только выходить отказались, да и говорил он на чистейшем русском языке. Да ещё и ротный, старший лейтенант Лыков выглянул и вернулся обратно, а немец вдруг стал ему угрожать его собственным начальством. Решив всё же пока подождать, Иващук остался снаружи, тем не менее держа выход из землянки под прицелом. Через полтора часа из штаба дивизии приехала полуторка, в которой оказались начальник разведки дивизии, сотрудник особого отдела и незнакомый старший лейтенант. Выпрыгнув из кузова машины, они подошли к землянке и незнакомый старший лейтенант подойдя к землянке крикнул:
— Румов, это ты?
Почти сразу из землянки вышел немец, фельдфебель, увидев лейтенанта, он тут же стал по стойке смирно и ответил.
— Я это товарищ старший лейтенант!
Следом за этим немцем из землянки вышли еще пятеро, причём они вытащили с собой и четыре связанных фигуры, тоже в немецкой форме, только уже камуфлированной, а не обычной и завершил этот исход старший лейтенант Лыков.
— Румов, а где Никонов с остальными ребятами?
— Разделились мы товарищ старший лейтенант, лейтенант Никонов остался на том берегу изучать обстановку, а я с парнями двинулся сюда. По пути взяли хорошего языка и выпотрошили его, у нас тут вся раскладка по Гансам.
— Это хорошо, а это кто тогда такие?
Лейтенант указал на связанные фигуры в камуфляже.
— Да это немецкая разведка, мы когда прикидывали, где нам лучше линию фронта перейти, эти гуси как раз приехали. Мы там подумали, зачем наобум идти, вот и пристроились к ним паровозом. Спокойно перешли, а потом тут и взяли их, неча им у нас делать, а затем собственно с вами связались и ждали вас.
— В машину, немцев тоже, а документы мне давай.
Старшина отдав старшему лейтенанту планшетку с картой, полез в кузов машины, куда уже закинули связанных немцев и залезли разведчики. Представитель особого отдела остался, а вот начальник разведки дивизии поехал с ними. Вскоре добытую разведчиками карту с расположением немецких войск на плацдарме уже изучали в штабе дивизии.
А группа лейтенанта Никонова тоже не сидела без дела. После того, как они разделились с группой старшины, лейтенант приказал своим бойцам лезть в кузов и грузовик неторопливо поехал прочь. Главной задачей лейтенанта было разведать маршрут для полка, что бы он ночью смог быстро и по возможности незаметно достичь моста через реку и переправится по нему на захваченный противником плацдарм. Лейтенант отъехал на пару километров и встал в леске дожидаться рассвета, ибо в темноте было почти ничего не видно, да и кроме того он хотел взять языка, кто знает расположение немецких частей в округе, идеально было взять или снабженца, или фельджандарма. Здесь же и прикопали убитых немцев, а то пришлось всё это время ехать сидя на их трупах. Их скинули в середине леска и хорошо закидали ветками, так и в глаза не бросятся, и ветки несколько замедлят распространение трупного запаха, когда он появится. Они прождали несколько часов, пока не начало светать и только потом, уже в предрассветной полутьме двинулся дальше. Им повезло, через час они наткнулись на пост жандармов, два мотоцикла и бронетранспортёр. Больше половины немцев ещё спали, слишком рано, а на посту были двое. Рядом не было других частей, а потому лейтенант приказал ехать в жандармам. Как он и предполагал, немцы заинтересовались одиночным грузовиком, который ехал в такую рань, а было всего полшестого утра. Один из жандармов замахал своим жезлом, приказывая им остановится. Грузовик в ответ стал послушно тормозить, вот только он слегка проехал вперёд, так, что бы зад грузовика оказался напротив бронетранспортёра. Один из жандармов пошёл к кабине, а второй остался сидеть у небольшого костерка, где на палке лежащей на двух рагульках, висел котелок, в котором что-то булькало. Лейтенант Никонов не стал ждать, он сам вылез из кабины грузовика навстречу немцу. Немецкий лейтенант знал, правда говорил на нём с сильным акцентом, но изобразить пьяного он мог. Как только немец подошёл к нему, лейтенант сразу молниеносным движением загнал ему в горло нож, при этом выругавшись по-немецки. «Шайзе» проговорил он тем самым одновременно и заглушая возможный хрип немца, когда нож вонзился ему в горло, и привлекая к себе внимание второго жандарма, тот автоматически повернулся к нему, и давая команду своим бойцам действовать. Мгновенно выскочив из кузова, один из бойцов с расстояния в пару метров метнул нож, который так же вошёл второму жандарму в горло, после чего бойцы тихо рассредоточились. В живых оставили только лейтенанта, старшего этой группы жандармов, и вот его уже стали подробно допрашивать, правда не здесь. Закинув трупы немцев в грузовик, бойцы сначала залили костёр, а затем завели трофейную технику и двинулись прочь. Через полчаса в лесу, спрятав и замаскировав технику, они принялись допрашивать пленного, одновременно сверяя его показания с картой. Внимательно её изучив, лейтенант отправил пару бойцов на мотоцикле пройти маршрут, он как раз пролегал по просёлкам, и немцев там практически не было. Зная места, где сегодня должны были быть посты фельджандармов, бойцы повесив себе не шеи их бляхи, спокойно уехали. Ни кто к жандармам лезть не будет, это как невидимки, а бляхи, пропуска — вездеходы. Рисковать всей группой лейтенант Никонов не захотел, тем более получив в своё распоряжение весь расклад по немецким частям в округе. Бойцы вернулись через пять часов, лейтенант уже начал волноваться, но дорогу они проверили, вполне проходима для техники и немцев нет, так что полк сможет быстро и незаметно выдвинуться к мосту. После этого Никонов снова услал разведчиков к мосту, они должны были издали вести наблюдение и выявить все огневые точки и систему обороны, а сам двинулся назад. Технику он спрятал в километре от места переправы, загнав её в небольшой лесок и замаскировав срубленными ветками, всё равно долго она тут не простоит. Максимум через двое суток они вернуться назад, вот и будет готовый транспорт для него. В полночь, когда стало совсем темно, Никонов переправился назад, всё это время его ждали и он сразу поехал на доклад к начальству.
Данные разведки меня порадовали, мало того, что выявили достаточно простой и безопасный маршрут к мосту, ведший практически мимо немцев, так ещё и достали данные о расположение немцев на самом захваченном ими плацдарме. А мой план был прост, как пять копеек, ночью в стороне навести переправу через реку, и пользуясь ночью, рвануть к мосту. Сам мост постараться захватить тихо, что бы потом переправившись по нему, нанести удар по штабу противника, а также по места сосредоточения артиллерии и бронетехники. Как раз, когда расчёты и экипажи спят, а сама техника стоит, захватить или уничтожить её, тогда точно наши потери будут мизерными. Всё это время и мои орлы и бойцы обоих дивизий готовили средства переправы, искали лодки, рубили деревья и готовили связующий материал, как верёвки, так и металлические скобы. К сожалению понтонов в нашем распоряжении не было, так что приходилось выкручиваться с использованием подручных средств. Оба генерала отнеслись к моему плану несколько скептически, хотя признали, что он имеет вполне неплохие шансы на успех, но больно всё было шатко, малейший сбой и всё могло пойти прахом. На следующую ночь мы приступили к созданию переправы. Первыми на тот берег отправились разведчики в полном составе, они вырезали часовых, которые наблюдали за рекой. Это в прошлый раз они просочились тихо, ни кого не тронув, за исключением той небольшой группы немцев, но те явно были левыми, и не принадлежали к немецкой роте, что тут расположилась.