Взять своё
Шрифт:
О причинах появления в составе шаморского отряда гномов он вообще строил самые фантастические гипотезы, даже не догадываясь, что все дело в нем самом и в развернутой им бурной деятельности. Сейчас, в заснеженном лесу, под широко раскинувшимся куполом из ярких звезд, ему даже в голову не могло прийти, что его судорожное барахтанье — какие-то изобретения, выдумки, нарушение обычаев и традиций — могло угрожать планам хранителей. Тимур лишь пытался выжить и делал это так, как у него получалось…
«Кровольд конечно зубы на нас точит, но он далеко, — Тимур пытался копнуть поглубже, но вновь
Окрепший мороз, наконец-то, добрался до его тела через ватные штаны, полушубок и валенки.
— Ух! — поежился Тимур и резко вскочил на ноги, после чего начиная совершать на месте приплясывающие движения. — Вот же колотун какой. Так и дуба можно дать за милую душу…, — тут он бросил взгляд на поле и к своему искреннему удивлению увидел, как по его белоснежной поверхности передвигается какая-то темная каракатица. — Смотри-ка, ползет кто-то. Ба, Кром! Красавец!
При внимательном рассмотрении эта странная нескладная фигура, действительно, превратилась в Крома, тащившего волоком какой-то мешок.
— Ну, ну?! — не выдержав и наплевав на опасность обнаружения, Тимур выбежал из-за деревьев и подхватил мешок. — Давай, быстрее! О, да ты настоящий дед Мороз!
Кром, в этот момент привалившийся к дереву и пытавшийся отдышаться, и правда очень напоминал этого сказочного персонажа. Вся его превращенная в обгорелые лохмотья одежда была покрыта снегом, а небольшая бородка и торчавшие из-под шапки волосы — мельчайшими кристалликами льда. Образ дополнял и большой мешок, что он волочил за собой.
— Холодно…, — посиневшими губами пробормотал Кром. — Очень холодно… Еле дошел и вона его… дотащил, — он кивнул головой на валявшееся в мешке тело. — Здо… ро… вый…
Тимур присел рядом с кулем и начал быстро разворачивать замерзшую холщовую ткань.
— Что это за подарки нам дедушка Мороз принес? — приговаривал парень, возясь с плотной тканью. — Ба, да у нас тут золотая рыбка! — удивленно воскликнул он, когда в свете луны из под мешковины блеснула массивная начищенная бронзовая бляха комтура. — Вот же черт…, — тут же добавил Тимур, разглядев, наконец-то, лицо подарка. — А рыбка-то оказалась жаренной…
Качая головой, парень осторожно коснулся мертвено бледной холодной кожи. Пальцами приподнял, пахнущий паленым шарф, разглядывая черноту обожженой шеи.
— А-а…, — вдруг тело шевельнулось. — Кхе… кхе…, — булькающий клекот раздался из его рта. — А-а… Андер, — веки комтура шевельнулись и широко открывшиеся глаза невидяще уставились на Тимура. — Старина, это ты? — дрогнувшая рука вдруг с силой вцепилась в ворот ватника парня, который от неожиданности тут же выдал что-то неразборчивое. — Ты… Слышу тебе тоже досталось…, — он замолчал, несколько секунд набираясь с силами. — А я, кажется, все… кончаюсь… Проклятье, похоже я не увижу этот чертов город гномов… Андер, говорят там очень красиво. Огромные залы, светильники в человеческий рост…
Комтур еще сильнее сжал руку и начать тащить Тимура к себе.
— Андер! — веки его вновь открылись и в небо уставились абсолютно белые без единого намека на зрачки глаза. — Повозки вытащили из огня? Андер, ты слышишь меня? Повозки… Там припасы нашей турии. Без них мы же все подохнем в этом аду… Андер, демоны тебя побери, вытащи наши припасы! — с горячностью продолжал комтур. — Солонина, вино… проклятье, там же и наши пики, — голос его захрипел и слова стали совершенно неразборчивыми. — Чего ты сидишь? Андер, поднимай всех и валите обратно! Ты слышишь меня?! Мы же сдохнем без припасов в этой ледяной пустыне! Андер…, — он вновь замолк.
Комтур еще несколько раз приходил в себя и начинал что-то неразборчиво шептать. Потом заходился в кашле и вновь замолкал.
— А вот это хорошо, — пробормотал Тимур, поднимаясь на ноги. — А ты, здоровяк, молодец! — хлопнул он угрюмого Крома по плечу. — Такую птицу притащил… Давай-ка, поднимай всех. Мы уходим. И еще…, — парень несколько мгновений раздумывал, а потом негромко продолжил. — Пошли пару парней (естественно, он имел гномов, но именно это и сорвалось у него с языка) вперед. Пусть берут всю оставшуюся нашу горючку и жгут вдоль тракта все к черту, — Кром утвердительно промычал в ответ. — Тут пять селений осталось, два из которых крупные. Все брошенные? Черт, в последнем, кажется, кто-то остался… Так… Ладно, иди с ними. Вот, пару монет возьми. Отдай этим бедолагам и пусть валят скорее отсюда… Хотя, подожди! На кой черт им сейчас золото. Отберут и прирежут за милую душу… Кром, забирай всех кто остался и тащи к нам. Да, да, все. Там найдем чем их занять, — Кром вновь кивнул головой. — И, не забудь, надо сжечь все что может гореть. Вдоль тракта не должно остаться ни одного дома, ни одного сарая. Хм, мороз будет только крепчать…, — дальше Тимур со злобой продолжил. — Пусть эти уроды дуба на привале дадут! Немчура поганая… Устрою я вам Сталинград.
Уже по пути домой, он снова и снова возвращался к своим мыслям по поводу дальнейших планов. «Мы точно знаем, что они пойдут именно здесь, — шел в молчаливой колоне из гномов, не замечая ни сильного мороза ни красоты покрытых ледяным серебром деревьев. — И если нам повезет, то к крепостной заставе от них дойдут лишь жалкие огрызки. Тогда вот мы и поговорим с ними…».
3
Несколько сот изможденных доходяг, намотавших на себя скудное трепье, вяло ковырялись в мерзлой земле. Будущая выгребная траншея для легионеров с трудом обретала свои контуры. С каждым новым ударом десятка кирок, топоров и поршней от камнеподобной земли отлетали лишь небольшие черные стружки, который тут же вмерзали в новые земляные бугры.
Один из этих несчастных до этого момента с ожесточением долбивший землю заостренной киркой, вдруг резко остановился. Поднятый в замахе инструмент дрогнул в его руках и глухо упал на землю, а сам он тут же сложился пополам, словно его скрутило от сильной боли.