Взыскующие знания
Шрифт:
Императору было в то время около шестидесяти лет. Рослый, очень сильный физически, Оттон I был сыном короля Восточно-Франкского королевства [16] Генриха I Птицелова, представителя саксонской династии.
В молодости он получил соответствующее его положению воспитание, овладев семью «рыцарскими искусствами» – верховой ездой, плаванием, владением копьем, мечом и щитом, фехтованием, охотой, игрой в шахматы, искусством слагать стихи и под собственный аккомпанемент петь мадригалы в честь прекрасных дам. Неизвестно, насколько Оттон I преуспел в этом последнем искусстве, хотя, по-видимому, романтических историй в его жизни было немало. Юношей он увлекся дочерью славянского князя, содержавшегося с семьей в качестве заложников в Германии, и их незаконнорожденный сын стал впоследствии архиепископом Майнца.
16
Иначе говоря – Германии.
Отмечена рыцарской романтикой (впрочем, с сильной примесью политических амбиций) и история второго брака Оттона I. После скоропостижной смерти 22 ноября 950
Разбив войско Беренгария и женившись на Адельгейд, Оттон I провозгласил себя королем Лангобардии, а вскоре смог осуществить свою давнюю мечту – возродить империю Карла Великого: 2 февраля 962 года в римской церкви св. Петра папа Иоанн ХIII возложил корону римских императоров на голову Оттона I, который еще при жизни был прозван Великим. Так по словам современного историка «из недозрелого германского феодализма было воссоздано государственное образование, получившее впоследствии столь же громоздкое и неуклюжее, сколь и неточное название Священной Римской империи германской нации». В территориальном отношении Оттоновская империя уступала империи Карла Великого и включала только Германию и отдельные области Италии.
Императрица Адельгейд (с древнегерманского ее имя переводится как Благородство и Борьба) была весьма образованной женщиной, и если до женитьбы на ней Оттон I не умел ни читать, ни писать, то после бракосочетания под ее влиянием, хотя и с трудом, овладел этими «неблагородными» искусствами. По примеру Карла Великого он начал приглашать к императорскому двору выдающихся ученых из разных стран, таких, как знаток арабской культуры Иоанн Горзский, историк, дипломат и знаток греческого языка Лиутпранд Кремонский, известный собиратель рукописей римских классиков Стефан Наваррский и других. Герберт стал, таким образом, еще одним «интеллектуальным приобретением» Оттона I.
Бoльшую часть 971 года двор провел в Равенне, где и началась преподавательская деятельность Герберта. Его ученик – шестнадцатилетний Оттон II – к этому времени и сам был увенчан императорской короной. Этот невысокий рыжеволосый юноша заботами отца уже неплохо знал латынь, так что между учителем и учеником произошло сближение как раз на той почве, на которой в то время было легче всего сблизиться с Гербертом, – на почве науки.
Оттон I мечтал женить сына на греческой царевне, поскольку видел в этом браке признание византийцами Западной Римской империи и императорского достоинства за собой и за своим сыном и, кроме того, юридическое закрепление за империей южно-итальянских земель. Добиться такого признания от василевса [17] Никифора Фоки, волевого, талантливого полководца и политика было почти невозможно, но Оттон I все же направил в июне 968 года Лиутпранда Кремонского (ок. 922–9720) в Константинополь просить для сына руки порфирородной царевны Анны, четырехлетней падчерицы Фоки. «Но, – как пишет историк, – василевс считал непозволительно дерзким само намерение северного варвара породниться с византийским императорским домом, равно как и его притязания на императорский титул и владения в Южной Италии». Лиутпранд привез из Константинополя послание, в котором были сформулированы заведомо неприемлемые территориальные требования (вплоть до уступки Равенны и Рима), и Оттон I начал военные действия против византийцев. «Итальянская компания» приносила успех то одной, то другой стороне, при этом оба войска жестоко разоряли и безжалостно уничтожали ни в чем не повинное мирное население. Неизвестно, как долго бы продолжалась эта резня, если бы Никифор Фока в ночь с 10 на 11 декабря 969 года не был предательски убит заговорщиками, во главе которых стояли супруга императора и ее любовник, Иоанн Цимисхий. Последний занял императорский трон (на правах родственника убиенного) и возобновил брачные переговоры с «северным варваром». Они были утомительными и неторопливыми, но, в конце концов, стороны пришли к обоюдному согласию: в конце 971 года глава немецкой церкви архиепископ Кельна Герон с большой свитой отправился в Константинополь за невестой Феофано, племянницей Цимисхия, а 14 апреля следующего года Иоанн ХIII совершил в Риме обряд бракосочетания и короновал новобрачную императорской короной.
17
Василевс (греч. ????????) – титул византийских императоров.
На этом торжестве Герберт познакомился с архиепископом Реймса Адальбероном, сыгравшим огромную роль в его жизни. Адальберон, принадлежавший к знатному лотарингскому роду, был энергичным и прекрасно образованным церковником и тонким политиком, приложившим немало сил для укрепления императорской власти. Предметом особой его заботы были школы архиепископства, и поэтому он очень гордился архидьяконом Реймского собора, большим знатоком диалектики Геранном.
Двор Оттона I был весьма мобилен: пробыв в Риме до начала мая, семья императора направилась в Равенну, затем в июле переехала в Милан, а в начале сентября – в Павию. В одном из этих городов и произошла встреча Герберта и Геранна. Они сразу прониклись уважением друг к другу и поняли, что сотрудничество обогатит каждого из них углубленным знанием тех из семи свободных искусств, в которых они еще недостаточно продвинулись к совершенству: Герберт мог узнать много нового у Геранна по части диалектики и, в свою очередь, поделиться с ним приобретенными в Испании сведениями из математики. Жажда знания была так сильна в Герберте, что ни выгоды его нового положения, ни блеск императорского двора не могли изменить его твердого намерения продолжить учебу. Это свидетельствует, что он действительно любил науку и занимался ею ради нее самой, а не с целью и надеждой со временем использовать свои знания для приобретения материальных благ. К тому же переход от монашеской кельи ко дворцу Оттона был слишком резок и свершился слишком стремительно, чтобы изменить вкусы, привычки и стремления Герберта. Поэтому он уговорил императора разрешить ему следовать за Геранном в Реймс, цветущий культурный и торговый центр в Лотарингии. В свите Оттона I они спустились вниз до долины Рейна, здесь в конце 972 года расстались с императорским двором и повернули на запад, в Лотарингию.
На кафедре в Реймсе
Так Герберт стал схоластиком кафедральной школы при Реймском соборе. Кафедральные школы были, как правило, богаче монастырских школ и считались престижнее последних. Дело в том, что императоры из саксонского дома в борьбе с герцогским сепаратизмом опирались на церковную аристократию, и поэтому аристократы светские – в надежде на скорую и удачную карьеру своих отпрысков – охотнее посылали своих детей именно в кафедральные школы, находившиеся под покровительством епископов и архиепископов. Реймская школа пользовалась достаточно высоким авторитетом в Европе: при соборе было пять скрипториев и богатая библиотека (еще более крупное собрание рукописей хранилось в монастыре св. Ремигия, расположенном в двух милях от Реймса). Адальберон давно мечтал заполучить в Реймс крупного ученого: «Пока он думал об этом, размышляя, как усилить величие своей школы, сам Господь направил ему Герберта», – пишет Рихер. Вскоре архиепископ убедился в том, что высокая репутация Герберта как знатока наук вполне заслужена и сделал его caput scholae (главой школы). Более того, он поселил Герберта в своем доме, возложив на него обязанности личного секретаря. Возглавляя реймскую школу, Герберт приложил немало усилий для того, чтобы сделать ее лучшей в Европе, и добился своего. Из различных стран в Реймс стекались студенты и клирики, чтобы послушать знаменитого схоластика и поучиться у него. «Имя славного ученого, – говорит Рихер – разнеслось не только по Галлии, но распространилось и между народами Германии, оно перешагнуло Альпы и разлилось в Италии до Тирренского и Адриатического морей» (рис. 1–3).
Рис. 1–3. На лекции в Реймской школе (из средневековой рукописи).
Рихеру мы обязаны сведениями о преподавательской деятельности Герберта, которая продолжалась в Реймсе почти пятнадцать лет. Сын состоятельного феодала, он был не самым выдающимся учеником Герберта, но много лет учился, а затем работал в Реймской школе в качестве ассистента caput scholae.
Согласно Рихеру Герберт читал в школе все предметы тривия и квадривия, исключая грамматику, причем, во противу правил, начинал свой курс не с риторики, а с диалектики, используя «Введение к Категориям Аристотеля» греческого философа Порфирия в переводе и обработке римского грамматика и философа Гая Мария Викторина [18] , а также Аристотелевы «Категории», «Об истолковании» и «Топику», переведенные и прокомментированные Боэцием. Герберт разъяснял своим ученикам понятия категорий, суждений, силлогизмов, диалектических заключений, говорил о родах, видах, отличиях существенного от случайного и так далее.
18
Порфирий – греческий философ II века н. э., ученик неоплатоника Плотина. Гай Марий Викторин – римский грамматик и философ-неоплатоник IV века н. э.
«Когда, – продолжает Рихер, – он пожелал направить своих студентов от подобных занятий к изучению риторики, то воплотил на практике свою убежденность в том, что ораторским искусством невозможно овладеть без предварительного знания способов выражения мыслей, которые приняты в поэзии… Поэтому он читал и объяснял им книги поэтов Вергилия, Стация и Теренция, а также сатириков Ювенала, Персия и Горация, равно как поэта и историка Лукана [19] . После того как ученики познали сочинения этих авторов и овладели их стилем, он начинал обучать риторике».
19
Публий Вергилий Марон (70–19 до н. э.), Публий Папиний Стаций (ок. 40–95), Публий Теренций Афр (190–159 до н. э), Децим Юний Ювенал (ок. 60-после 127), Авл Персий Флакк (34–62), Квинт Гораций Флакк (65–8 до н. э.), Марк Анней Лукан (39–65).
Чтобы они как можно быстрее овладели этим искусством, Герберт изготовил особую «таблицу риторики» на двадцати шести листах пергамена, расположенную в две колонки. Он говорил, что эта таблица, без сомнения удивительная для невежд, весьма полезна для трудолюбивых учеников, так как разъясняет им тончайшие и неясные правила риторики и закрепляет их в памяти. Но даже изложив аудитории основные законы красноречия, следуя Аристотелю, Герберт не считал свою миссию выполненной: он вверял учеников помощнику, который проводил с ними диспуты на различные темы. При этом, как пишет Рихер, caput scholae требовал от диспутантов «естественности в аргументации», что, по его мнению, было вершиной красноречия.