Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2
Шрифт:
Конрад слишком спешил, чтобы оставить его в живых. Часовой погиб, потому что не терял бдительности, потому что хорошо выполнял свой долг и потому что оказался недостаточно скор на руку.
Конрад зажал рукой рот гвардейца, чтобы заглушить его предсмертный крик, подхватил тело, когда оно начало валиться на землю, и вынул из мертвой руки меч. С клинками в обеих руках он заторопился к дверям караулки.
— Гюнтер? Что происходит?
Конрад разглядел внутри облаченного в доспехи человека, тот размашисто шагал к дверям, а за ним следовал еще один. Он понимал, что, скорее всего, сумеет справиться с обоими, прежде чем они осознают случившееся,
Конрад взмахнул мечом, перерубив веревку, с которой свисал масляный светильник. Стоило тому упасть, Конрад его опрокинул; лампа раскололась, осколки полетели в открытую дверь караулки. Горящее масло растеклось по земле, капли попали на стену, и за несколько мгновений из крохотного огонька разгорелось ревущее пламя. Конрад повернулся и что есть духу помчался к воротам. Двое часовых вглядывались во тьму плаца.
— Пожар! — заорал Конрад, подбегая к ним. — Пожар!
Солдаты побежали было к помещению караулки, но один вдруг остановился и что-то крикнул второму. Тот тоже замешкался.
— Оставайтесь на посту! — приказал Конрад. — Я подниму тревогу!
Но прежде чем они успели вернуться к воротам, прежде чем они решили, что делать, и главное, прежде чем они перекрыли выход, Конрад выскочил из ворот и оказался на площади. Он не останавливался, пока не оставил позади несколько улиц, и только тогда привалился к стене пекарни и оглянулся. За ним никто не гнался, а в темном небе лениво извивался черный столб дыма.
Надо решать, что же делать дальше.
Придется остаться в Альтдорфе, потому что где-то здесь прячут Элиссу. Единственным знакомым ему местом в столице был Императорский дворец. Придется вернуться туда, снова играть роль служаки элитной гвардии Императора и делать вид, что за последние несколько часов ничего не произошло.
Он зашагал обратно к войсковым казармам, но на сей раз выбрал длинный путь — по южной части города через мост Карла-Франца. Конрад обнаружил, что все еще сжимает в руке меч часового, и подумал, что в теперешнем положении тоже оказался из-за меча убитого солдата.
Когда Конрад принял участие в нападении на скавенское укрытие под Миденхеймом, он сражался клинком, который принадлежал мертвому солдату одного из отрядов крепости — солдату, убитому его рукой. Гаксару и Серебряному Глазу удалось бежать и прихватить с собой пленника-человека. Этот пленник, по утверждению Литценрайха, как две капли воды походил на Императора.
Конрад знал, что Гаксар умеет создавать неживые подобия людей, потому что как-то ему пришлось сражаться на дуэли со своим двойником, порожденным серым провидцем. Если Гаксар сотворил двойника Карла-Франца, то сделал это с одним расчетом: чтобы подменить Императора на троне…
В таком случае, по словам Литценрайха, Гаксар наверняка направился в Альтдорф по подземным лабиринтам скавенов: паутина туннелей соединяла все города и поселки, куда добралась крысиная зараза. Поэтому и Конрад отправился в Альтдорф. Но он искал не Гаксара, а его телохранителя. Серебряный Глаз носил щит с тем же гербом, что и на луке, стрелах и колчане, десять лет назад подаренных Конраду Элиссой. Конрада не покидало убеждение, что загадочная золотая эмблема — кулак в кольчужной перчатке между перекрещенными стрелами — несла в себе
Из-за событий в Миденхейме Литценрайх не смог дольше оставаться в городе Белого Волка. Он заявил, что тоже отправится в Альтдорф, где продолжит исследовать различные свойства и применение варп-камня. Таким образом Конрад, Литценрайх и Устнар — последний выживший дварф и слуга колдуна — прибыли в Альтдорф в одном дилижансе. И немедленно по прибытии дварфа и колдуна арестовали за нарушение закона Империи.
Использование варп-камня не на пользу Империи считалось противозаконным. Нарушителю грозила смерть, а донесение из Миденхейма о том, что двое подобных преступников разгуливают на свободе, пришло как раз перед их приездом.
Приказ об аресте не коснулся Конрада лишь потому, что никто из выживших в битве на рудниках Гаксара не знал о его знакомстве с Литценрайхом. Но сержант Таунгар разглядел, что Конрад вооружен мечом с эмблемой, изображающей голову волка, что свидетельствовало о принадлежности к войску Миденхейма.
Таунгар вспомнил его по тем временам, когда они оба воевали в Кислеве, при осаде Праага. Он знал Конрада как великолепного бойца и, не сходя с места, захотел нанять его инструктором в имперскую гвардию. Он обещал, что если Конрад вступит в гвардию, то с миденхеймским мечом не возникнет никаких проблем.
Предложение подходило Конраду как нельзя более кстати. Ему требовалось задержаться в Альтдорфе на какое-то время, и он не собирался оставаться в гвардии надолго.
Но сейчас выходило, что ему придется побыть имперским гвардейцем чуть дольше, чем планировалось.
Меч часового оказался хорошим оружием, хотя и тяжеловатым и недостаточно сбалансированным. Ему, конечно, не сравняться с клинком, который Конрад держал в руке в пещерах под Миденхеймом; да и до имперского меча, сломанного, когда Конрад пытался вытащить последний гвоздь из руки Устнара, ему далеко.
На мосту было безлюдно, и Конрад перегнулся через перила и бросил меч в мутные воды Рейка. Он не любил ходить безоружным, но нож матроса ему тоже больше не нужен, поэтому тот последовал за мечом. Конрад вытащил из кармана шапку и надел ее. Если его заметят, она поможет ему остаться неузнанным.
Он натянул шерстяную шапку на глаза и только тут заметил кровь на правой руке. Кровь часового. Он скинул куртку и вытер кровь ее рукавом; засохшие пятна с ладони пришлось оттирать слюной. После швырнул куртку через перила. Свободные ботинки производили слишком много шума при ходьбе, и они также очутились в реке.
Булыжники леденили босые ноги, а дыхание вырывалось изо рта паром. Конрад заспешил к дворцу. Огромное строение чернело на фоне темного неба, высокий шпиль заливало звездным светом.
Проникнуть в казармы, где он служил, будет потруднее, чем прорваться в штаб войска. Впустить-то его впустят, но в том случае придется выдумывать историю о том, куда подевалась его форма. Несколько часов назад, когда он покидал расположение гарнизона, Конрад не собирался возвращаться; но сейчас надо сделать вид, будто он никуда не отлучался. Поскольку у него не имелось разрешения на выход за стены дворца, никто не заподозрит, что он его покидал. Часовые видели, как он выходил за ворота, но они не знали о запрете. У них нет причин докладывать о его уходе, и если повезет, никто их не спросит.