Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Наперегонки? — предложил Готрек и рванулся вперёд.
«Давай — давай», — подумал Феликс, осматриваясь вокруг. В бою возникло неожиданное затишье. В нос попала странная вонь, ассоциировавшаяся у него с перепуганными скавенами. Феликс решил, что не может их винить за это. Их предводитель исчез. Скавенов разрывало на части бомбами, на них напали двое наиболее жестоких Истребителей во всём мире, и одновременно их атаковали с тыла. Феликс понимал, насколько скавены деморализованы. Он сомневался, что менее напуганными оказались какие бы то ни было войска людей.
Однако это не означало, что опасность миновала. Скавены по — прежнему ощутимо превосходили численностью своих противников,
Феликс посмотрел вокруг и заметил крысоогра, на которого с двух сторон обрушивали град ударов Готрек и Снорри. Тот повалился, как срубленный дуб. Уж если это зрелище не поможет им обратить в бегство войско скавенов, то не поможет ничто другое. Выкрикивая боевой клич, Феликс понесся вперёд. Готрек и Снорри присоединились к нему.
Внезапно впереди себя, как ему показалось, Феликс услышал боевые кличи людей, и один знакомый голос, отдающий приказы и подбадривающий бойцов. Сердце Феликса пустилось вскачь. Конечно же, это ему кажется. Был лишь один способ это выяснить.
Ларк прекратил грызть тело мёртвого скавена. На какое — то время он удовлетворил свой голод и теперь мог уделить внимание неотложным делам. Позади себя он слышал вопли перепуганных скавенов, победные крики людей и яростный рёв гномов — истребителей. Ему было ясно, что сражение проиграно. Это столь же несомненно, как боль в его теле от удара о землю. «Разумеется, — думал Ларк, — если бы не боль в теле, я смог бы своим вмешательством изменить ход сражения. К сожалению, этому препятствуют ушибы и возможное растяжение лодыжки».
Из сумрака по скавенам ударили лучи золотого света, сбивая с ног. Похоже, противник располагает и магическими ресурсами.
«Несомненно, всё потеряно, — сказал себе Ларк. — Явно пора сматываться». Он поднялся, огляделся по сторонам, убеждаясь, что никто его не обнаружил, и поспешно убежал в темноту.
Пробираясь по кровавому полю битвы, Феликс взглядом уловил знакомую фигуру. Сердце забилось сильнее. Ульрика была жива. Ни о чём больше не думая, он направился в её сторону сквозь толпу скавенов. Все скавены на его пути бросались наутёк. Они научились бояться сверкающего меча Феликса и двух Истребителей, что обычно находились поблизости. Самого его присутствия оказалось достаточно, чтобы лишить их присутствия духа. Феликс едва сомневался в том, что скавены разбиты. Они беспорядочно метались в поисках путей бегства, их боевые порядки смешались, дисциплины не осталось и в помине. Внезапной яростной атаки их бывших пленников и потери предводителя оказалось достаточно, чтобы обратить скавенов в бегство. Теперь нужно лишь постараться остаться в живых до момента, пока скавены не сбегут.
— Ульрика! — позвал он, но она его не услышала.
В этот момент на неё прыгнул скавен с чёрным мехом. Феликс бросился на помощь, ужаснувшись, что едва лишь отыскав, может потерять её в этот самый момент. Беспокоиться ему не следовало. Ульрика отбила удар крысочеловека и остановила того ударом в сердце. Издав булькающий звук, скавен упал на колени, затем неуклюже повалился лицом в грязь, а под ним быстро растекалась лужа крови.
Уголком глаза Ульрика уловила какое — то движение и развернулась, готовая атаковать. Долгие напряжённые секунды она и Феликс стояли лицом к лицу. Ни один из них не двигался. Никто не произнёс ни слова. Затем они одновременно улыбнулись и шагнули навстречу друг другу. Не в силах себя остановить, не обращая внимания на опасность, Феликс заключил её в объятия. Их губы встретились. Тела прижались друг к другу.
Они стояли посреди неистовствующего безумства сражения так, словно в мире не осталось никого кроме них.
Макс Шрейбер осматривался вокруг. Он устал. Как от недавнего применения магии, так и вследствие побоев, полученных прошлой ночью. От усталости конечности налились тяжестью. Даже во времена своего ученичества, когда ему приходилось нести частые и продолжительные дежурства, выполняя поручения своего учителя, Макс не ощущал себя столь измотанным. Тем не менее, они одержали победу. Скавены разгромлены, и он сомневался, что те вернутся, даже если сохранили численное преимущество. По своей природе скавены не являются храбрыми существами, и они долго будут оправляться от поражения.
Максу нравилось считать себя учёным, а не бойцом, но он чувствовал удовлетворение от того, что сделал здесь. Он выступил против сил Хаоса и помог их отбросить. В чём — то он находил такой опыт более ценным, чем наложение защитных заклинаний на дома и экипажи своих клиентов. Шрейбер начал понимать трепет, вызываемый сражением, который всегда описывался в книгах. Он печально улыбнулся, заметив целующихся Феликса и Ульрику.
Похоже, он прошёл ускоренный курс для учёного — затворника по всевозможным эмоциональным потрясениям. Шрейбер чувствовал, как его гложет ревность, и понимал, что от неё его не избавит никакая магия.
К Ульрике он испытывал нечто большее, чем лёгкое влечение. Последние несколько дней Шрейбер чувствовал, как его охватывает страсть. В действительности, ему следовало покинуть усадьбу несколько дней назад, но он остался под предлогом того, что ожидает возвращения „Духа Грунгни“. Наблюдая, каким взглядом Ульрика смотрит на Феликса, Шрейбер предположил — крайне малы шансы, что она ответит взаимностью на его страсть.
«Если только что — нибудь не случится с Феликсом Ягером», — пришла ему в голову весьма недостойная мысль.
Удивлённый собственной жестокостью, он ударил золотыми лучами по отступающим скавенам. Его сильно порадовало, как те погибали.
Тишина наступила внезапно. Бой был окончен. По всей усадьбе грудами лежали мёртвые. „Дух Грунгни“ парил в высоте, уткнувшись носом в причальную башню, словно привязанный к столбу конь. Скавены были разгромлены.
Было поздно. Феликс ощущал усталость, хотя находился в приподнятом настроении. Феликс сжимал руку Ульрики, словно опасаясь, что та может исчезнуть, лишь только он её отпустит, а сама Ульрика явно не собиралась высвобождаться. Напрасными и бессмысленными теперь казались все его переживания на обратном пути из Пустошей. Ульрика была столь же рада видеть его, как и сам Феликс рад встрече с ней. И он не мог передать словами, насколько это сделало его счастливым, мог лишь тупо стоять и смотреть в её глаза. Слова никак не приходили. К счастью, Ульрику это, похоже, не беспокоило.
Тяжёлой поступью подошёл Снорри.
— Хороший был бой, — произнёс он.
Чёрная кровь коркой покрывала его бинты, у него самого кровоточило множество небольших свежих порезов, но, похоже, гном был счастлив.
— Называешь это боем? — заметил Готрек. — Да у меня бритьё бывало поопаснее.
— Не хотел бы я встретиться с твоим брадобреем, — произнёс Феликс.
— Феликс пошутил, — сказал Снорри. — Снорри думает, это смешно.
— Пойдём, поищем пива, — произнёс Готрек. — Ничто так не вызывает жажду, как немного лёгких упражнений.