Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Что подвигло тебя на скитания по этим горам? — спросил Феликс. — Я — то думал, это опасные места для странствующего в одиночестве путника.
— Менестрель может странствовать везде, где пожелает. Даже самый свирепый разбойник не убьёт нищего музыканта, когда может получить песню задарма.
— А я и не слышал, что орки и гоблины столь ценят бродячих музыкантов.
— Я быстро бегаю, — с лёгкой улыбкой произнёс Йохан Гатц. — По правде говоря, я, должен признаться, немного обеспокоен тем, что тут обнаружил.
— В
— Да. Последний раз я проходил этой дорогой несколько лет назад. Вдоль Главного тракта тогда стояли городки и деревни, где путник мог заработать себе пропитание и немного монет. Эти места не были столь дики и небезопасны. Здесь не было ни орков, ни бандитов. Знай я то, что знаю теперь, не ходил бы этой дорогой, а остался бы в Остмарке, несмотря на конкуренцию.
— Так было бы мудрее.
— Да, было бы. Как обычно говорила моя дорогая старая маменька: «Задним умом всяк крепок».
— Ты утверждаешь, что самые отчаянные бандиты оставляют в покое менестреля. Встречал кого — нибудь?
— Я встречал тех, которые могли бы ими оказаться, хотя меня они и не тронули.
— Слыхал что — нибудь о Хенрике Рихтере? Ходят слухи, что он король местных разбойников.
Йохан Гатц рассмеялся в голос.
— Значит, правит он довольно бедным королевством, насколько я могу судить. Мне не довелось увидеть ни огромных армий бандитов, ни что — либо услышать об этом разбойничьем короле. Хотя признаю, раз уж ты о нём упомянул, это может послужить хорошей темой для песни.
— Я вот никогда не встречал ни одного разбойника, который был бы хоть близко столь же романтичен, как те, о которых можно услышать в песнях менестрелей, — заметил Феликс. — Ни один из тех, что мне попадались, не занимался тем, что грабил богатых и отдавал добро бедным, или боролся против беззакония землевладельцев, защищая права угнетённых. Те парни, что мне встречались, желали лишь снять мою голову с плеч, а мой кошелёк с ремня.
— Должно быть, ты встречал множество разбойников, господин Ягер? — поинтересовался Йохан Гатц со странным блеском в глазах.
— Нескольких, — отвечал Феликс.
— Тогда ты, должно быть, куда более крутой мужик, чем кажешься на вид, раз всё ещё жив. С позволения сказать, ты не выглядишь наёмником или мастером меча.
— Довольно самоуверенное заявление, — произнёс Феликс, чувствуя в словах мужчины завуалированное оскорбление.
— Феликс Ягер один из самых могучих людей, которых когда — либо знал Снорри Носокус, — заявил Снорри, находящийся по ту сторону костра.
Феликс удивлённо посмотрел на него. Он и подумать не мог, что произвёл на Истребителя настолько хорошее впечатление. Он не заметил, что Истребитель внимательно прислушивается к разговору.
— Разумеется, ни о чём особом это не говорит, — быстро прибавил Снорри, вызвав общий хохот гномов.
Феликс пожал плечами и снова обратился к трубадуру.
— Мы идём убивать дракона, — произнёс он. — Если не побоишься присоединиться, из этого выйдет песня.
— Мне жизнь ещё не надоела, — ответил менестрель. — Но, доведись тебе пережить это событие, разыщи меня, и я напишу песнь на эту историю. Весьма вероятно, она меня прославит.
Он на некоторое время замолчал, раздумывая над своими словами.
— Ты искренне считаешь, что у вас есть шансы на выживание? Удастся ли вам вообще подняться на гору, если правдиво то, что ты рассказал мне про орков, гоблинов и разбойничков — людей?
— Мы уже обратили в бегство военный отряд зеленокожих, — заметил раздражённый тоном менестреля Феликс, сознавая, что это хвастовство.
И снова брови Йохана Гатца поползли вверх.
— Вам, двенадцати, это удалось?
— Один из нас волшебник. Истребители — могучие бойцы. Малакай Макайссон — превосходный оружейник.
— Значит, вы воспользовались вооружением гномов, многоствольными пушками и тому подобным?
Феликс кивнул. Трубадур весело рассмеялся.
— Похоже, к вопросу драконоборства вы подошли нетрадиционным способом. Никаких белоснежных коней, рыцарских копий, зачарованного оружия.
— Оно у нас тоже имеется, — сказал Снорри. — Топор Готрека — волшебный. Он завалил им чертовски здоровенного демона. Снорри сам видел. И меч Феликса тоже волшебный. Сам увидишь это по рунам, если взглянешь поближе.
Феликс гадал, подслушал ли Снорри его разговор с Максом Шрейбером или действительно смог понять это по рунам. С другой стороны, Феликсу не хотелось, чтобы тот что — либо рассказывал про их вооружение в присутствии любопытного незнакомца. У него и так было ощущение, что сам он сболтнул лишнего. Феликс не понимал причину, но его доверие к Йохану Гатцу уменьшалось всё сильнее, хотя с самого начала он не особо доверял трубадуру.
— Похоже, я вас недооценил, — заключил менестрель. — Ваша экспедиция выглядит в высшей степени подготовленной. Мне почти жаль любых разбойников, которые вам попадутся.
— Поздновато уже, — сказал Феликс. — Мне не помешало бы поспать.
— Здравая мысль, — с издёвкой произнёс чужак. — Помимо прочего, через несколько дней вам предстоит нелёгкая работёнка.
Феликс улёгся с другой стороны костра. Бросив последний быстрый взгляд на менестреля, Феликс не удивился, заметив, что мужчина пристально наблюдает за ним. Он удивился тому, что на Гатца с подозрением глядит Макс Шрейбер. Похоже, у того были свои сомнения насчёт чужака.
Феликс гадал, а не суждено ли ему ночью проснуться с перерезанной глоткой, но затем решил, что подобное маловероятно. Любой, кто отважится на такое в присутствии Истребителей, недолго проживёт после содеянного.