Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
А теперь он замышляет отстранить их от власти. От внимания Лойгора не уклонилось, что его с братом не пригласили на недавний военный совет. «Скоро Арек узнает, кто здесь является подлинным избранником Тзинча — думал колдун. — Что вряд ли ему понравится».
Улицы были заполнены марширующими воинами. Выражение их лиц говорило о спокойной обречённости. Феликс заметил, что они не питали больших надежд на выживание, однако в их мрачном облике просматривалось и кое — что другое. Они собирались дорого продать свои жизни. На огромной площади у основания цитадели проходили муштру старые деды и мальчишки с проржавевшим древним оружием, вынутым
«Возможно, Энрику не хватает популярности и такта, однако он понимает, как управлять этим городом», — подумал Феликс. И, по крайней мере, кое — кто из горожан тоже, похоже, начал это понимать. Феликс подслушал разговор каких — то прачек, одобрительно отзывавшихся о решении по ценам на хлеб. Лишь некоторые из купцов оставались единственными людьми, не особо довольными ситуацией. Однако они не смели громко выражать своё недовольство. Князь угрожал насадить головы спекулянтов на колья перед дворцовыми воротами. И никто не сомневался, что у него слова не разойдутся с делом.
Они легко прошли внутрь цитадели. Часовые узнали их и не стали задерживать. Похоже, поступил высочайший приказ незамедлительно пропустить Макса, как только тот возвратится. Похоже, право входа распространялось и на Феликса с Ульрикой.
Феликс бросил взгляд на Макса и Ульрику. С тех пор, как маг её исцелил, они проводили много времени вместе и, похоже, ладили лучше, чем когда — либо Феликс и Ульрика. С момента своего выздоровления она стала отдаляться от него. С одной стороны, он ревновал, но с другой был рад этому. Феликсу не нравилась мысль, что Ульрика может предпочесть ему другого мужчину, но в то же время его утомили бесконечные споры и постоянные ссоры. Сейчас, когда миновала критическая стадия болезни Ульрики, глубокое, как он полагал, чувство любви к ней, похоже, начало развеиваться перед лицом её холодности. Феликс покачал головой. Он сомневался, что когда — нибудь сможет постичь природу их взаимоотношений.
И был бы удивлён, если это удалось бы Ульрике.
Ульрика торопливо шла по коридору. Мраморные плиты отражали звук её шагов. Несмотря на окружавшую её атмосферу ужаса, Ульрика ощущала необычную удовлетворённость. Она жива и здорова. Слабость, вызванная чумой, прошла. Кошмары, которыми были наполнены дни её болезни, стали изглаживаться из памяти. Всё тут ясно и понятно, и сердце Ульрики было преисполнено оправданным восторгом. Она вернулась от ворот царства Морра, и жизнь, похоже, хороша.
Она ощущала себя другим человеком. У Ульрики открылись глаза на многие вещи, и её жизнь предстала перед ней с ясностью, недоступной ранее. Глядя на Феликса, она поражалась власти, которую тот некогда имел над ней. Казалось, что та Ульрика, которая влюбилась в него, давно была какой — то иной, какой — то более юной и куда более наивной. Он по — прежнему был ей небезразличен, однако сильная безудержная страсть прошла. Ульрика излечилась от неё, как излечилась от болезни.
Она удивлялась. Неужели это тоже результат воздействия магии Макса? Мог ли он каким — то образом повлиять на её мысли и чувства, когда проводил лечение? Если так, то Ульрика полагала, что её посещают не совсем те мысли, на которые она могла бы рассчитывать. Было почти облегчением освободиться от постоянного присутствия Феликса в её мыслях, от постоянной потребности сохранять собственное достоинство и некоторую дистанцию между ними. Теперь Ульрике стало ясно, что именно тут скрывались причины всех их споров, и избавиться от этого было славным ощущением.
Она поглядела на Макса. Тот, похоже, тоже изменился. За последние несколько недель он словно возмужал. Стал более уверенным в себе, более зрелым. Теперь сила облегала его, словно плащ, похоже, что он заслуженно пользуется уважением, которое оказали ему стражники, когда они входили в зал княжеского совета.
Она обязана ему жизнью. И Ульрика чувствовала уверенность, что в приближающейся битве у неё появится шанс выплатить этот долг.
— Итак, — произнёс князь, когда они вошли, — что тебе удалось выяснить?
Несмотря на неприветливый тон князя, Феликс умудрился сохранить на лице доброжелательную улыбку. Казалось, Макс немного смущён таким резким обращением, но он тоже улыбался. «Неплохо, — подумал Феликс, — ты учишься». Он слушал, как Макс быстро изложил суть своих теорий о происходящем. Возможно, князь не был обходителен, но был хорошим слушателем, а его советники воздержались от замечаний. Прежде чем заговорить, он дослушал Макса до конца. Феликс думал, что никогда ранее ему не приходились лицезреть такое количество богатых и могущественных людей, собравшихся в одном месте: гвардейцы, аристократы, священнослужители, богато одетые купцы — кого тут только не было.
— Видимо, нам следует ожидать, что скоро начнётся основной штурм. Пока что мы имели дело лишь с несколькими случайными атаками. На сей раз предстоит настоящее дело. Насколько мы готовы?
Вопрос был адресован Борису, капитану княжеской гвардии, непосредственной обязанностью которого было наблюдение за состоянием обороны города.
— У нас на стенах все способные сражаться мужчины. Они разделены на три караула, каждый из которых может при необходимости быть поддержан остальными. Городское ополчение созвано и может быть поднято набатом [73] . У нас достаточно продовольствия, чтобы протянуть зиму, если распределять его правильно, и остальные зернохранилища не отравлены. Люди напуганы, но готовы помогать. Мы готовы к битве.
73
Набат — сигнал к сбору людей в случае пожара или другого бедствия, подаваемый ударом колокола.
Князь перевёл взгляд на первосвященника храма Ульрика, пожилого мужчину с мощным телосложением и прямой спиной воина. Тот поправил лежащий на плечах плащ из волчьих шкур.
— В храме ежедневно возносятся молитвы. Мы рассчитываем на божью поддержку. Защитные руны стен по — прежнему сильны, но наши предсказания говорят о том, что враги концентрируют огромное количество энергии. Конечная их цель пока неясна. У нас в городе двадцать священников и двенадцать чародеев, способных применять боевые заклинания. Я не сомневаюсь, что мы можем и должны выстоять.
Пришёл черёд высказаться женщине в белом одеянии. Она по — прежнему сохраняла красоту, хотя волосы были седы и лицо прорезали морщины. Её руки теребили серебряный амулет в форме голубя, висящий на шее.
— Пока на попечении общины сестёр Шаллии находится четыре сотни раненых, и много случаев заболевания чумой. К счастью, в настоящий момент болезнь, похоже, находится под контролем. Я думаю, что сдержать её распространение некоторым образом помогли снежные метели. Либо те, кто призвал чумную магию, попросту прекратили свои усилия или сосредоточились на иных задачах.