Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Ты выглядишь погружённым в раздумья, человечий отпрыск, — произнёс Готрек. — Появились какие — нибудь полезные предположения?
Несмотря на заметную иронию в голосе гнома, его вопрос показался Феликсу серьёзным. За время их длительного знакомства обдумывание ситуаций, похожих на текущую, обычно выпадало на долю Феликса. Жаль, что в час великой нужды мысли его бесплодны. Он покачал головой, опустился на покрывающий пол шатра толстый ковёр и начал перебирать пальцами его завитки. Болела голова, слезились глаза, и текло из носа. Он явно чем — то заболел.
— Нам нужен чародей, — заявил Феликс.
— Был
— Это может измениться, — возразил Феликс.
— Ты говоришь, что нам следует запастись терпением? — произнёс Иван Петрович. В его голосе слышался упрёк Феликсу, словно тот полагал, что они обсуждают какую — то ерунду.
— Иногда это всё, что остаётся делать, — устало произнёс Феликс.
— Избавь нас от своих мудрых поучений, человечий отпрыск.
— Если у тебя есть идеи получше, я готов их выслушать.
Ответом послужила удручающая тишина.
Роч направил сани к воротам. На санях лежал дешёвый деревянный гроб, сумки с лошадиным кормом, потрёпанная палатка и ещё какое — то барахло. Он хлестал поводьями, подгоняя животных. Полозья проскрипели по снегу, когда они подъехали к воротам.
Стражники глядели на него с куда большей подозрительностью, чем обычно следовало. Роч ответил невинным взглядом. Сержант поглядел в свиток, затем снова на Роча, словно сверяясь, подходит ли тот под описание. Роч сохранял на лице глупое непонимающее выражение. Оно соответствовало его крестьянскому наряду. Если те глупцы разыскивают хозяина, то будут высматривать аристократа и, возможно, светловолосую девушку. Вряд ли им нужен он.
Он был уверен в себе. Если они обыщут сани, у него наготове легенда, которая подтверждена всеми доказательствами. Но, несмотря на это, он чувствовал, как внутри растёт слабое беспокойство. Дело может обернуться плохо. Так уже бывало, и так может случиться и сейчас.
— Ты по какому делу, крестьянин? — спросил невысокий мужчина, появившийся из — за спин стражников. Его превосходная униформа и высокомерные манеры указывали на то, что он какой — то офицер и, вероятнее всего, один из так называемых кислевских аристократов. Его поведение Рочу не понравилось. Он запомнил лицо мужчины на случай, если в будущем представится возможность поквитаться. В данных обстоятельствах сие маловероятно, но всегда есть надежда. Несколько минут наедине с Рочем и его инструментами для свежевания избавит этого аристократа от наглости наряду с большей частью кожи.
— На ферму возвращаюсь, похоронить брата, — ответил Роч с хрипатым и гортанным акцентом кислевитского простолюдина, который он умел убедительно изображать. — Я ему обещал. Он сказал перед смертью, что хочет лежать рядом с ма, и я сказал, что позабочусь.
— Мой тебе совет — вези его назад и сожги. Сейчас в лесах, несмотря на патрули, полно зверолюдов.
Это были слова сержанта. Его тон не был недружелюбным. В нём слышалось явное сочувствие. Офицер смерил сержанта тяжёлым взглядом. Выражение на лице стражника сделалось пустым, и он заткнулся. В городской страже Праага по — прежнему применяли бичевание для насаждения дисциплины. Роч посчитал, что в принудительном подчинении мало что есть от дисциплины.
— Люди пытаются контрабандой провозить в гробах разные вещи, — заявил офицер. — Люди способны на всякое.
Роч поглядел на надменного идиота, но не изменил выражения лица. Большинство контрабандистов пытается ввезти товар в город, а не наоборот. Однако крестьянину не пристало указывать аристократу на подобное несоответствие. Крестьяне в Кислеве покорны, равно как и дома, в Сильвании.
— Я ему обещал, — сказал Роч, прикидываясь тупым и обращаясь к сержанту. — Он заставил меня поклясться Шаллией и Ульриком, что я это сделаю. Он любил мать. Любил нашу старую ферму. Он говорил, что не следовало нам приезжать в город. Говорил, что хочет лежать под соснами.
— Открой ящик, — приказал офицер.
Было ясно, что по какой — то причине он невзлюбил Роча. Люди частенько так поступали. Роч уже привык. Он полагал, что дело в его внешности. Однако сейчас с этим ничего не поделать.
— Но он же мёртв, — произнёс Роч.
— Если не откроешь сам, это сделают мои люди.
Роч заметил, как передёрнуло солдат. Они охотно и без колебаний зарубили бы человека, но никому не хотелось открывать гроб, в котором мог оказаться труп недельной давности.
— От чего он умер? — нервно спросил один из стражников, парень с побледневшим лицом и в тесном мундире.
— Кашель. Месяц назад он был здоров, как ты. Однажды начал кашлять и хрипеть, говорил, что ему трудно дышать. Два дня назад он помер, месяц пролежав в горячке и лихорадке, выхаркивая лёгкие. Тяжёлое зрелище.
Теперь солдаты казались встревоженными ещё сильнее. Со времени осады в городе распространилось множество необычных заболеваний. Возможно, это всё отголоски злобного колдовства последователей Повелителя Чумы Нургла. А может, всего лишь следствие перенаселённости, гнилой пищи, холода и антисанитарии. Сказывали, что с момента снятия осады от болезни померло даже больше народа, чем в бою. Роч этому верил. Так чаще всего и происходит.
— Я приказал открыть ящик. Давай — ка поглядим, что там у тебя.
— Мертвец, — угрюмо пробурчал Роч.
— Скоро ты сам им станешь, если не откроешь гроб, — пообещал офицер.
Он был явно одним из тех малозначительных людей, которым нравится максимально использовать полученную власть. И ему явно нравится показывать своё превосходство таким неуклюжим здоровякам, как Роч. Роч как следует запомнит этого мужчину. Возможно, если хозяин позволит, он даже специально приедет за ним в Прааг. Не любит он, когда наезжают.
Роч слез с саней и потащился к лежащему позади гробу. Все солдаты немного сдали назад, за исключением офицера, который бесцеремонно шагал рядом. «Я прошу всего лишь одну минуту и свежевательные приспособления», — подумал Роч. С помощью рычага он открыл гроб, постаравшись встать так, чтобы его тень падала на хозяина. Он знал, как на нежную кожу Кригера влияет солнечный свет.
Офицер опустил глаза на лежащее тело. Хозяин тоже был одет по — крестьянски, а его волосы были в беспорядке. Бледность Кригера не потребовала косметики, и пятна грязи на его лице это подчёркивали. Они уже неоднократно проделывали подобное ранее, когда требовалось спешно убираться из города. Роч помнил, что его отец и дед тоже рассказывали о таких отъездах, при обстоятельствах гораздо более опасных, чем нынешние.