Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
Феликс ожидал услышать насмешку, но вместо этого эльф призадумался.
— Это необычная идея, над которой я не задумывался. И, насколько мне известно, никто из эльфов. Твоя мысль может быть верной или ошибочной, но ты дал мне почву для размышлений.
— Рад оказать услугу представителю Старшей расы, — с иронией произнёс Феликс. — Дай знать, когда завершишь свои размышления.
— Тебя может уже не оказаться в живых, Феликс Ягер. Я могу не прийти к какому — либо выводу за сотни лет, если это вообще случится.
Феликс был несколько потрясён зияющей пропастью, внезапно открывшейся
— Если ты ещё будешь жив. Все мы можем умереть в ближайшие дни.
Склон становился круче. Идти стало труднее. Теперь они шли по горной тропе, и промоченный дождём откос становился опаснее. Дыхание Феликса стало прерывистым, и дождевая вода, промочившая его одежду, начала смешиваться с потом.
Он огляделся вокруг. Теперь вершины поднимались ближе, а облака выглядели более плотными. Болото позади них выглядело низким мрачным скоплением деревьев и воды. Ему казалось, что он видит огромный каменный остов Заброшенной цитадели, маячащий в сумраке, но это вполне могло оказаться игрой воображения.
Земля вокруг теперь выглядела более гнетущей, но даже её тусклые цвета скрадывались дождём. Воды ручья теперь неслись шумным потоком, вспениваясь в тех местах, где ложе сужалось и они ударялись о скалы. За последние часы близящегося заката дня путники миновали цепочку водопадов, которые так забрызгали влагой их лица, что это было заметно даже на фоне дождя. Там и тут попадались массивные валуны, высотой значительно превосходящие человеческий рост, стоящие вдоль тропы, словно часовые. Временами Феликсу казалось, что они сохранили некое подобие древних статуй, очертания которых смазались под воздействием времени, и лишь с большой неохотой он полностью списывал наблюдаемое на собственное воображение.
Все жители Кранног Мер пыхтели и отдувались ещё похуже Феликса. Они не были горцами, и их утомил этот постоянный подъём. Феликс знал, какой нагрузкой мог служить подъём для икр и бедёр непривычных к подобному людей. Ему довольно часто приходилось бывать в горах Края Мира, чтобы знать это на личном примере.
С каждой минутой становилось холоднее и промозглее, и Феликс чувствовал, что холод так глубоко проник в его кости, что никакой костёр не смог бы полностью изгнать его оттуда. Он был подобен холоду могилы. Лишь гном и эльф не выказывали признаков утомления. Готрек неустанно шагал вперёд, словно человек, совершающий летнюю прогулку в альтдорфском парке. Вид Теклиса раздражал ещё больше: при всём своём хрупком телосложении и прихрамывающей походке, тот не выказывал ни малейших признаков усталости. Феликс полагал, что дело не обошлось без заклинаний, которые защищали волшебника от сырости и холода, но от этого не становилось легче при взгляде на Теклиса. «Мог бы и на остальных распространить действие своего щита, эгоистичный эльфийский ублюдок», — подумалось Феликсу.
Его пальцы нащупали амулет, который отдал ему эльф — тот, что по утверждению Теклиса должен защищать его от демонов. Этот поступок не был эгоистичным, если только справедливы слова эльфа. Злобные существа не тревожили Феликса, но прошло лишь несколько дней, а потому не было достаточных оснований для сомнений. С другой стороны, нет сомнений, что из Путей Древних их вытащил и спас Теклис. Даже Готрек признавал это, хоть и скрипя зубами. Это была не та тема, которую Феликс собирался бы когда — либо обсуждать с гномом, по крайней мере, без необходимости. Гном и в лучшие времена достаточно обидчив.
Рядом от приближающихся шагов проскрипел щебень. Подняв взгляд, Феликс удивился, увидев пообок Мурдо, подладившегося под его шаг.
— Я за тобой наблюдаю, — сообщил старик.
— И что ты видишь?
— Не похоже, на мой взгляд, что ты находишься под воздействием каких — либо чар, и ты отважно сражался против демонических пауков. Я думаю, что ты тот, за кого себя выдаёшь, и это же относится к твоим спутникам.
— Спасибо, коли так.
— Проблема в том, что если я принимаю это за факт, то должен принять и прочие их утверждения, что меня пугает, паренёк.
— Да, полагаю, что так. Мы живём в тревожные времена.
— Да уж, погода ухудшается, орки и зверолюды выходят из своих укрытий и воюют по всей стране. Ходят и иные слухи: о распространившихся по стране злобных магах.
— Они распространены в каждой стране, — кисло возразил Феликс. — Почему твоя страна должна отличаться?
— В нашей стране каждый мужчина и женщина, которые показывают следы таланта, принимаются в братство, дают клятву сохранять наш древний жизненный уклад и находятся под наблюдением своих собратьев. Я и сам обладаю талантом в достаточной степени, чтобы понимать, что этот Теклис могуществом превосходит любого из магов, ныне живущих на Альбионе, возможно, даже любого из когда — либо живших здесь. И он напуган, хотя отлично это скрывает. Это меня и пугает.
— Ты мудр, как я полагаю.
Мурдо кивнул головой.
— К чему ты мне это рассказываешь?
— К тому, что, хотя наше знакомство выдалось неудачным, все мы в одной лодке, которая дала течь. Я хочу, чтобы ты знал, что можешь рассчитывать на мужчин Кранног Мер в грядущих событиях.
— Такое всегда знать полезно, но зачем говорить мне? Почему не Теклису или Готреку?
— Потому что ты человек, проще сказать тебе. А те двое не совсем того сорта собеседники, с которым ты можешь быть чистосердечен.
«А может, ты замышляешь предательство, — подумал Феликс, — и думаешь, что меня проще провести, чем их». Но он почему — то не мог заставить себя поверить в подобное. Похоже, искренность даётся старику нелегко, и он явно опасается его спутников, а это Феликс вполне мог понять. Зная Готрека годами, он по — прежнему находил его необщительным, а у эльфа были такие манеры, что могли вызвать оторопь у императора Карла — Франца.
Высказавшись, Мурдо направился к своим людям, словно ожидая посмотреть, что предпримет Феликс. Тот пожал плечами. Он скажет об этом остальным, если на то возникнет необходимость.