Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I

Коллектив авторов

— Мы не будем тащить за собой тех, кто не желает учиться, — отрезал Алит. Он вызывающе уставился на своих капитанов в ожидании возражений. На миг он даже оскалил зубы и прищурил глаза, как делал Черногривый, чтобы навести порядок в стае. — Я ваш князь, и таковы мои приказы!

Хиллралион молча кивнул, в то время как Тарной в ужасе отшатнулся от дикой ярости Алита. Князь смягчился и примиряюще поднял руку.

— Мы должны стать сильными. Сильнее, чем когда-либо раньше.

— Как пожелаете, господин. — Тарион поднялся и склонился в церемониальном поклоне. — Я давал клятву верности вашему отцу и деду, но до сих пор мне не представилось возможности принести ее вам. Клянусь служить дому Анар и его князьям до конца моих дней. Я буду действовать

так, как прикажет мой господин. Именем Азуриана и Иши, Каина и Эрет Кхиали я связываю этой клятвой свою судьбу с вашей.

Алит не сводил глаз с Тариона, пока тот не вышел из зала, и только тогда перевел взгляд на Хиллраллиона.

— Два года, — сказал князь. — Через два года, весной, мы вернемся в Нагарит и начнем Войну Теней. В подготовке я полностью полагаюсь на тебя. Мне не нужен в помощники другой капитан.

— И я не собираюсь следовать за другим князем, — подмигнул Хиллраллион, но сразу посерьезнел. — Дважды я думал, что потерял тебя, и ты возвращался. Тем не менее оба раза вернулся другой князь, совсем не похожий на того, кого я знал с детства.

— Недолго мне осталось быть князем. Когда мы вернемся в Нагарит, я стану Королем Теней.

Почти год наггаротты учились новому способу ведения войны. Алит послал Финуделу письмо, прося оружия, и князь Эллириона в меру своих возможностей выполнил его просьбу. И никто из них почти не упоминал Атиелль. Финудел в одном из писем между прочим сообщил, что она слышала новости об исчезновении Алита, но что о его возвращении ей говорить не стали.

Алит заверил Финудела, что будет лучше, если княжна продолжит считать его пропавшим без вести, иначе она может покинуть город и приехать в лагерь наггароттов. Подобная встреча только навредила бы им обоим.

Следующей зимой войско Алита просто исчезло с глаз эллирионцев. Всадники доложили Финуделу и Атиелли, что проезжали на рассвете мимо лагеря наггароттов и нашли его пустым, хотя прошлым вечером в нем кипела жизнь. Им не удалось обнаружить никаких следов. От обитателей лагеря ничего не осталось: ни наконечника стрелы, ни плаща, ни забытой фляги с водой. Почти три с половиной тысячи эльфов исчезли в один миг.

Алит увел своих воинов в Ателиан Торир и рассеял по лесу и горам. Каждую из групп возглавлял один из бывших Теней — солдаты с уважением называли их Идущими по Тени за умение ходить, не оставляя следов. Сам Алит не стал брать учеников. Он передвигался между отрядами, наблюдая за успехами и делясь своим горьким способом понимать мир.

Еще год они тренировались в глуши, без поддержки и припасов. Будущие Тени оттачивали мастерство стрельбы из лука, умение незамеченными подкрадываться к добыче и изучали слова Курноуса для разжигания огня и призыва ястребов, способных передавать послания. Они спали на деревьях или в выемках под корнями, разбивали логовища в пещерах и обходились камнями вместо подушек. По замыслу Алита, ни одна из групп не знала, где находятся другие, и все отряды получили приказ избегать друг друга, как волчьи стаи избегают соперников. Если кого-то из воинов замечали солдаты из чужого отряда, Идущие по Тени наказывали его изнуряющими заданиями по искусству выживания. Кому-то такой подход мог показаться жестоким, но Алит настаивал, что его войско должно уметь обходиться своими силами, не только в физическом смысле, но и духовном.

Алит укреплял умы своих воинов, а не только их навыки. Когда он навещал один из отрядов, он долго разговаривал с солдатами, напоминал о нанесенных друкаями обидах, внушал жажду мести и будил темные страсти, что жили в каждом наггаротте под тонким слоем цивилизованности. Он хотел, чтобы его Тени стали не просто умелыми бойцами, но еще и дикими, безжалостными, неутомимыми, как волки.

— Когда вы смотрите на врагов, вы не должны видеть перед собой эльфов, — говорил он. — Вы видите создание примитивнее зверя. Помните, что враги повинны во всех причиненных вам бедах. Это они выгнали вас из дома, они мучили ваших друзей и резали ваши семьи. Даже капли сочувствия не должно зародиться по отношению к тем, кого вы убиваете, потому что это приведет к провалу. Промешкать значит умереть, засомневаться — проявить слабость. Друкаи отняли у вас жизнь, сожгли ее на жертвенном костре и изукрасили своих жрецов кровью ваших родственников. В Мирае бродят призраки погибших, плачут от причиненной несправедливой обиды и взывают к живым о мести. Не желайте мира, потому что он не наступит, пока по земле ходит хоть один друкай. Любите войну, она станет искуплением и поможет смыть очернившее наш народ пятно. Принесите клятвы мести — не мне или товарищам, не безразличным к вашим бедам богам, а убитым матерям и отцам, сестрам и братьям, сыновьям и дочерям. Примите созданную друкаями тьму и обратите ее против них. Вы станете клинком, который ударит по убийцам. Вы станете Тенями, безликими орудиями правосудия.

Когда красно-желтые листья засияли под лучами последнего осеннего солнца, Алит собрал все отряды у подножия гор на восточной стороне Орлиного перевала. Ночью они разбили лагерь и молча собрались вместе в умирающем свете Сариоур и алом сиянии луны Хаоса.

— Мы готовы. — Тишину нарушал лишь тихий голос Алита. — Ожидание позади, борьба снова начинается. На восходе мы выступим к Тираноку и начнем войну. Я не прошу вас следовать за мной, поскольку вы все уже доказали верность нашему делу. Я не поведу вас на подвиги. То, что вы здесь собрались, уже говорит о вашей храбрости. Скажу лишь, что настал момент истины. Пусть восточные князья сражаются в великих битвах и жертвуют жизнью своих подданных ради бесполезного сопротивления. Война будет выиграна здесь, на западе. Мы сражаемся ради потерянных любимых. Мы сражаемся за светлое будущее. Мы сражаемся за то, чтобы вернуть себе земли, которые когда-то затмевали величием все остальные. Мы сражаемся за Нагарит.

— За Нагарит, — шепотом воскликнуло войско.

Тени таяли в темноте, направляясь вдоль перевала на запад. К Алиту подошел Тарной и зашагал рядом с князем.

— Господин, разве разумно выступать на пороге зимы? — спросил он.

— Верно, войска не начинают походы зимой, но мы не обычное войско, — ответил Алит. — Не забывай, что мы охотники. И в дождь, и в ветер, и в снег, и под палящим солнцем мы будем преследовать добычу по горам и долинам, по рекам и болотам. Пусть друкаи беспокоятся о том, как передвинуть обремененные обозами армии по льду. Пусть стоят и беспомощно смотрят, как мы сжигаем их города и убиваем их народ — как когда-то подобное видели мы, стоя перед легионами Анлека.

Тарион понимающе кивнул, и Алит увидел, как в глазах старого ветерана зажегся темный огонь. Похожий взгляд князь видел каждый раз, когда решался посмотреть на свое отражение в озере или в затянутой льдом луже.

Нападение Теней поразило весь Ултуан. Среди друкаев и их врагов стали расползаться слухи. Поначалу Алит держал всех Теней вместе; они захватили восточные наблюдательные башни Орлиного перевала, уничтожили друкайские патрули на дорогах и перехватили несколько гонцов. Гарнизонам друкаев, отрезанным от мира подступающим снегом, ничего не оставалось, кроме как прятаться в лагерях и со страхом вглядываться в ночь. Среди солдат шепотом передавались рассказы: будто армия Теней состоит из духов тех, кого принесли в жертву Эрет Кхиали, и сейчас они вырвались из подземного мира и жаждут мести.

Новости дошли до Алита, и он посмеялся над суеверием врагов. Он использовал их страхи как орудие и при любой возможности не давал друкаям покоя. Перед нападением его воины прятались в тенях и выли, чтобы испугать врагов. Они выкрикивали подслушанные имена и обвиняли друкаев в убийствах. Завывающие подобно волкам воины ходили вдоль границы света лагерных костров. Часовые успевали лишь заметить какое-то смутное движение, прежде чем анарцы исчезали. Произнесенные шепотом заклинания Идущих по Тени гасили костры, что вызывало панику среди солдат.