Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
— То, о чем просит ваш отец, невозможно, — негромко произнесла Неферата, напрягла волю и с удовлетворением услышала, как в ответ сердце князя заколотилось быстрее. — И вы знаете это не хуже, чем я. — Она изучающе всмотрелась в его лицо, слегка наклонив золотую маску. — Вы умный человек, принц Ксиан. И прагматичный, иначе вы ни за что не согласились бы приехать сюда. Поэтому не исключено, что существует способ выплатить долг Ламии другой валютой, не золотом.
Принц Ксиан слегка нахмурился и поколебался немного, прежде чем ответить царице.
— И что вы можете предложить? — спросил он на беглом неехарском.
Царица сделала
— Вам, о принц, — прошептала она, — я предлагаю дар вечной жизни.
Глаза Ксиана широко распахнулись. Она чувствовала его внутреннюю борьбу, чувствовала, как рассудок борется с соблазнительной силой ее воли. Он желал не поверить ей, выполнить волю отца и захлопнуть ловушку, в которую попала Ламия, но сердце его отказывалось повиноваться.
На гладком лбу принца появилась небольшая морщинка.
— Как это? — слабым голосом спросил он.
Неферата подняла крохотную керамическую бутылочку. Внутри находилась единственная капля ее крови.
— Возьмите это, — сказала она. — Вернитесь в свой городской дом, а когда солнце сядет, выпейте. Тогда и поймете.
Двигаясь как во сне, принц протянул руку и взял бутылочку. Энергия, заключенная в ней, таяла намного быстрее, чем от эликсира Нагаша, но мощь была в сотни раз выше. Неферата уже испытала ее на членах тайной клики и осталась очень довольна результатом.
— Возвращайтесь ко мне завтра, — продолжала она, — и мы более подробно обсудим наше соглашение.
Ксиан крепко стиснул бутылочку. Сердце умоляло его повиноваться, но сознание все еще пыталось сопротивляться.
— Я… я не могу не выполнить волю Императора, — возразил он.
— Разве воля Императора не изменится, когда он услышит об этом? — спросила Неферата, легонько постучав по бутылочке лакированным ногтем. — Или, обладая таким могуществом, сын не восстанет, чтобы заменить отца и самому стать Императором?
— Я… — начал принц. На лице его отразилось беспокойство, но он медленно кивнул. — Я подумаю.
Неферата улыбнулась.
— Так идите, — произнесла она, — но никому не говорите, о чем мы беседовали. — Ее взгляд переместился на женщину, стоявшую в тени князя, и, подчиняясь внезапному порыву, царица добавила: — А она пока останется здесь как залог вашего благоразумного поведения.
Ксиан повернулся и посмотрел на женщину так, словно только что вспомнил о ее существовании.
— Она? — переспросил он, явно удивленный просьбой царицы. — Она для меня ничего не значит.
Неферата заметила, что женщина слегка напряглась.
— Значит, она останется здесь ради моего удовольствия, — холодно произнесла царица. — Благодарю за ваш дар. А теперь идите, ваши слуги вас ждут.
Ксиан повернулся к ней, словно собравшись возразить, но заглянул Неферате в глаза, и всю его решимость как рукой сняло. Он неуклюже, неуверенно поклонился и, двигаясь как в тумане, вышел из зала.
Царица задумчиво посмотрела на женщину. Ее тонкие плечи легонько дрожали, но она упорно продолжала смотреть в пол. Неферата нахмурилась, протянула руку, прикоснулась пальцем к ее подбородку и мягко заставила ее поднять голову. Они какое-то время смотрели друг на друга, спрятав истинные чувства за масками.
— Как тебя зовут? — спросила Неферата. Женщина слегка нахмурилась. Царица вздохнула. Естественно, она не разговаривает по-неехарски. — Убайд! — резко окликнула Неферата. — Проводи ее в Женский дворец и проследи, чтобы ее там удобно устроили.
Убайд торопливо подошел к женщине. Последние события сломали когда-то гордого великого визиря; он склонился перед волей царицы, съежившись, как побитый пес. Убайд смотрел на Неферату широко распахнутыми испуганными глазами, а руки его дрожали, как у паралитика. Молча взяв женщину за руку, он повел ее к выходу из зала.
Когда они ушли, царица повернулась к трону и уставилась на свой личный Совет. Уже не в первый раз она гадала, кто же из них до последнего поддерживал Ламашиззара. Зухрас, юный кузен царя, скорее всего, входил в число его сторонников. Возможно, Абхораш? Наверняка не В’соран — царь никогда не дал бы ему той свободы для изучения трудов Нагаша, какую предоставила Неферата. Или дал бы? Такое предложение — мощный инструмент для заключения сделки.
А теперь никто из них не знал, как вести себя с ней. Она чувствовала их беспокойство, как бы они ни старались его скрыть. С одной стороны, их отталкивала ее метаморфоза, с другой — они жаждали могущества, которым она теперь обладала. Похоже, только на Абхораша, стоического мастера-воина, никак не действовала притягательность ее новообретенной силы. В конце концов, каждому из них придется испить из отравленного кубка, решила Неферата, хотят они этого или нет. Чтобы править городом, ей требовалась их поддержка, и единственный способ, которым она могла эту поддержку обеспечить, — это заставить их разделить с ней одинаковую степень риска. Теперь в ее распоряжении имелись записи Архана, а Убайд показал ей, где в покоях Ламашиззара спрятана склянка с ядом сфинкса. Неферата не сомневалась, что сумеет восстановить весь процесс.
Анхат дождался, пока принц Ксиан не выйдет из зала, и только тогда заговорил.
— Может получиться, — протянул он. — Все зависит от того, каким влиянием он обладает дома. Император может просто отправить другого, более властного посланника, чтобы потребовать вернуть долг.
Анхат оказал царице просто неоценимые услуги после смерти Ламашиззара. Именно он придумал байку о том, что жрец Сокта, бога-покровителя всех убийц, ночью прокрался во дворец, чтобы убить царя в отместку за его отношение к беженцам из Махрака. Как гласила эта история, жрец-убийца сначала напал на царицу, зверски убил всех ее прислужниц и воткнул в Неферату отравленную иглу, потом с боем прорвался в покои царя и убил его, после чего сам пал от руки Абхораша и царской стражи. Очень хитроумный получился ход, сосредоточивший жажду отмщения на группке чужаков, которых большинство населения и так презирало. Что еще более важно, выздоровление Нефераты приписали чуду, напомнив Ламии и остальной стране о ее божественном происхождении. Так что поддержка народа была ей обеспечена.
Кроме того, именно Анхат позаботился об обезглавленном трупе Архана. В’соран и даже Абхораш упрямо требовали сжечь труп бессмертного, но в последний момент Неферата поняла, что не может этого допустить. Вместо этого Анхат тайно купил в некрополе города гробницу какого-то нищего и поместил туда бессмертного в то же время, когда царя Ламашиззара устраивали на покой в его собственной, куда более великолепной усыпальнице дальше на север. Неферата чувствовала, что обязана жуткому созданию хотя бы этим.