«Watch You Bleed»: Сага о Guns N’ Roses
Шрифт:
И он научился жить с этим — покуда потребуется. Гораздо позже он будет до странного теряться, пытаясь объяснить, через что ему пришлось пройти: «Если ребенка бьют, и кто-то предлагает ему помощь, а ребенок просто отказывается…чаще всего наказания только усиливаются. Вместо того чтобы помочь мне и попытаться понять меня, он говорил что-нибудь вроде: „Нет, это проблема, и ее нужно решить прямо сейчас! Ты понял?" Но это ни хрена не работает. Команды вроде „заткнись" и „сидеть" слегка неуместны, если пытаешься кому-то помочь».
Часто Билл находил утешение в музыке. Позднее он с тоской вспоминал, как мелодии и песни заменяли ему в детстве друзей. «Я услышал „D'yer Mak'er" [в 1973-м], и меня зацепило. Эта песня просто взорвала мне мозг, и я стал фанатом Led Zeppelin. Я не мог понять, какему [Джимми Пейджу] удается писать такое? Чтоон чувствует? Ведь вокруг меня все было
В школе Билл не пользовался популярностью. Из-за родителей ему приходилось, учась в шестом классе школы Саннисайд, носить накрахмаленные белые рубашки, застегнутые до ворота, черные полиэстеровые брюки, белые носки и черные ботинки. «Я был изгоем, настоящим задротом, — вспоминает он, — потому что родители заставляли меня одеваться по-идиотски и стригли под горшок. Никто больше так не ходил. Клевые ребята считали меня деревенщиной. Полный отстой». Добавляла масла в огонь его религиозность: выигрывать конкурсы по Библии в деревенской церкви было решительно некруто. Если же Билл пытался что-нибудь изменить, например, слегка отрастить волосы или украсть сигарету, наказание обрушивалось на него подобно языкам пламени.
Временами, когда отец бил и наказывал его, Эксл инстинктивно искал помощи у матери. Но она боялась мужа и не могла помочь своему свободолюбивому сыну. У нее были свои проблемы. «Я помню, что отец ужасно обращался с ней, если она пыталась мне помочь, — рассказывал Эксл двадцать лет спустя. — И у меня возникали дикие, жестокие мысли по отношению к женщинам, потому что я видел, как отец обращается с матерью».
«В церкви пятидесятников мне полностью промыли мозги, — признался Эксл в 1992-м после интенсивной психотерапии. — Церковь, в которую я ходил, была полна лицемерных святош, издевавшихся над детьми. Эти люди сами в детстве перенесли какие-то травмы и пытались искать Бога, но продолжали жить со своими психологическими травмами и наносить их своим детям. Я не против церквей и религии вообще, но мне кажется… что большая часть религиозных институтов — это издевательство над людьми».
Тем не менее еще в детстве к Биллу пришло осознание той силы,которой он позже овладеет. Исполняя песни, проповедуя восторженным потным прихожанам, играя на пианино в семейной церкви, Билл Бейли учился работать с публикой, учился держаться перед толпой и манипулировать рвением верующих. В пятидесятничестве уже тогда были свои рок-звезды. (Литтл Ричард был священником-пятидесятником, а вскоре собственный храм открыл Эл Грин.) Десять лет спустя Эксл вспоминал: «Я понял кое-что важное: я мог встать перед толпой и дать им любуюистину, какую захочу, — насильно.Благодаря тому, что есть внутри меня.
Я мог сказатьим что угодно, и они это воспринимали! Я мог петь людям!»
Но петь своему отчиму он не мог. Однажды Билл сидел на заднем сидении машины, и по радио заиграл хит Бэрри Мэнилоу «Mandy». Мальчик стал напевать привязчивый двусмысленный припев, а отчим развернулся и ударил его по лицу, чтобы он прекратил петь «дьявольскую» песню. Билли провел языком по губам и почувствовал вкус крови.
В 1974-м, когда ему исполнилось двенадцать, Билл Бейли как-то ночью тайком слушал маленькое радио, накрывшись одеялом. Синглом номер один была песня «I'm Not In Love» Юсс. Билл любил эту балладу с ее синтезаторными эффектами. Когда заиграла «Benny and the Jets», Билл заулыбался от удовольствия. Эта песня из альбома Элтона Джона «Goodbye Yellow Brick Road» была студийной подделкой под концертную запись с отдаленным эхо бейсбольной площадки и жутким ревом толпы рок-фанатов. Композиция так впечатлила мальчика, что он начал представлять, как поет собственные песни на сцене забитого до отказа стадиона «Dodger» перед толпой обезумевших фанатов, и наслаждался признанием и властью величайшего проповедника века — рок-звезды, выступающей перед самой большой аудиторией в истории. «Именно тогда я решил, — делился он позже, — что хочу исполнять перед огромными толпами людей песни, которыми горжусь. Звучание „Benny" заставило меня полюбить сцену. Она научила меня мечтать о концертах, выступлениях, о том, как это будет звучать, и тому подобное… И еще она напомнила мне о глэм-сцене, которая тогда развивалась в Америке, о группах и клубах, про которые я читал в журнале „Crеem", и о всяких таких вещах. Именно тогда я купил сборник нот Элтона Джона и начал пытаться разучивать песни. Я открыл для себя, что он играет десятью пальцами страннейшие аккорды на Земле. Элтон прекрасно поет, а его соло на фортепиано просто несравненны. Он оказал на меня огромное влияние».
Дикарь из Лафайета
Когда для Билла Бейли пришла пора восстать против родителей, церкви и всего общества в целом, он рассчитался с лихвой. Это был 1976 год, эра «Frampton Comes Alive» [2]и нового состава Fleetwod Mac. Стиви Никс пела по радио «Rhiannon», Eagles были на пике популярности и манили запад Америки своим хитом «Welcome to the Hotel California», так же как Beach Boys десятилетием раньше. На подъеме был софт-рок и «Free Bird». После поражения Джеральда Форда президентом стал Джимми Картер, владелец арахисовой фермы из Джорджии. Будучи в прошлом губернатором штата, Картер тесно общался с группой Allman Brothers Band, и вся Америка знала, что во время поездок по стране он вместе с сыновьями слушает Led Zeppelin.
На другом конце Лафайета жил Джеффри Исбелл, тихий меломан, игравший на ударных. Он родился во Флориде в 1962 году и переехал в Индиану еще до школы. По линии отца в его жилах текла индейская кровь. Они жили «в такой заднице», что ему приходилось тащиться на велике десять миль по грунтовой дороге, чтобы добраться до ближайшего дома.
Когда родители Джеффа развелись, они с матерью и братом Джо переехали в Лафайет. Отчасти мальчик пришел к музыке благодаря своей бабушке, которая играла в небольшой группе со своими друзьями. Когда ему исполнилось тринадцать, он попросил в подарок барабанную установку, и родные ее купили. Старшие братья его лучшего друга были местными хулиганами: они катались на байках, напивались и дрались друг с другом, словно бешеные псы. Джефф вспоминает: «Они играли в группах и репетировали в старом сарае на ферме, напоминавшем самолетный ангар. Ну и я шатался там, нажирался в дерьмо, а когда они настолько напивались, что не могли играть, то звали меня: „Эй, пацан, иди сюда, поиграй нам на ударных". Это стало моим первым источником адреналина. Не считая этих тусовок, моя жизнь была полной скукотищей».
А потом Джефф встретил Билла Бейли. В первый день учебы в девятом классе он сидел за партой и заметил какую-то суету. «Сначала я услышал нарастающий шум, потом мимо пролетели учебники, послышались крики и ругань, а потом из дверного проема выскочил он — Эскл — вместе с учителем. Парень сломя голову побежал в холл, а за ним гналась куча учителей. — Джефф (он же Иззи Стрэдлин) смеется: — Это была наша первая встреча».
Когда шумиха улеглась, Билл и Джефф стали друзьями. Их объединяли любовь к музыке, скейтбордам и решительное неприятие уклада Индианы. Иззи вспоминает: «Мы были длинноволосыми парнями в школе, где весь контингент делился на две части: качки и неудачники. Мы качками не были, так что тусовались вдвоем». Джефф, который был на три месяца младше Билла, любил Alice Cooper и Zeppelin, но богами для него были Rolling Stones, и худой темноволосый подросток старался подражать злобному «мерцающему близнецу» [3]Киту Ричардсу и его американскому эквиваленту — Джо Перри из Aerosmith. Билл и Джефф оба любили Aerosmith, поскольку те были из Америки, и в Индиане подростки действительно могли увидеть их выступление, в отличие от динозавров вроде Zeppelin, которые катались только по большим городам и то раз в несколько лет. В 1970-х Aerosmith постоянно разъезжали, играли хард-рок в духе Stones и Yardbirds и записывали знаковые для того времени альбомы: «Toys in the Attic» (1975), «Rocks» (1976) и «Draw the Line» (1979).
Биллу очень нравился вычурный Элтон Джон, он знал все треки с первых семи альбомов Элтона, потому что разучивал их. Чтобы развить голос, он запирался в ванной и пел под лучшие хиты Eagles. Им с Джеффом нравились известные английские исполнители того времени: Боуи, Т. Rex, Queen (особенно альбом «Queen II»), Electric Light Orchestra (особенно «Out of the Blue») — Билл видел их выступление в Индианаполисе. Также друзья любили английские группы второго дивизиона, питая особую тягу к Nazareth и Thin Lizzy с заумными текстами Фила Лайнота и мощным звучанием двух гитар. По выходным они засиживались допоздна, чтобы посмотреть по телевизору музыкальные шоу «In Concert» и «Rock Concert». Эксл вспоминает: «В Индиане все настолько превозносили Lynyrd Skynyrd, что в итоге от них уже тошнило. Но когда начиналась „Free Bird", все делали радио погромче.
Потом появились AC/DC: чистая энергия южного полушария с гитаристом, одетым под школьника, и вокалистом, чей пронзительный визг мог распилить пополам барную стойку.
Так любовь к рок-музыке свела двух разных людей вместе. Билл был вспыльчивым, непоседливым, разболтанным и все время ввязывался в неприятности. Джефф отличался спокойным характером, замкнутостью и сарказмом и обладал железной уверенностью в том, что рожден для рок-группы. Все старшие классы школы они вместе играли в гаражных группах. Сначала Джефф сидел за ударными, а Билл пел и играл на пианино, затем Билл перешел на бас, а Джефф пел, потом Джефф стал играть на бас-гитаре, а Эксл петь. Но у них не случалось концертов, да и играть было негде, разве что арендовать зал и устроить танцы. Местные бары приглашали только кантри-исполнителей и кавер-группы, «которые мы тогда ненавидели, — вспоминает Иззи. — Когда тебе шестнадцать и ты живешь в таком месте, то ненавидишь все вокруг».