Welcome to the black parade
Шрифт:
А вот и наши цели: чёрный Гелендваген и розовый Порше. То, что надо. Мальчикам и баклажанчикам достаётся Гелик, а нам — что осталось. Конечно же, места в девчачьем авто не хватает на всех, поэтому Катерина лезет на крышу. Очевидно, она же и выпила больше всего. Автомобили трогаются, и тут…
С крыши слышатся нечеловеческие вопли. Оказывается, это Катя решила спеть.
— Деспасито! Киеро респирар ту куэльо деспасито…
Но насладиться в полной мере Катиным чистейшим испанским у меня нас не получается. Тонированные стёкла Мерса отъезжают, и в окно водителя высовывается Финник и поёт:
— Чёрный Бумер, чёрный Бумер, стоп-сигнальные огни!
Алёна с Никой подпевают ему, и тут вступаю я:
— Моё сердце остановилось, моё сердце замерло…
Но допеть эту песню мне не удаётся, ибо раздаётся крик Алёны:
— Софи, только не эту!!!
В итоге все сдаются, и мы поём все вдесятером одну песню (этот флеш-моб начал Крис):
— Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой,
Приплыла в Бесстрашие Катюша,
Уводила Криса за собой.
Уводила, виски прихватила,
Кате никуда без них нельзя.
А потом похмелье наступило,
И от перца взвыли все и вся!
А когда пропали баклажаны,
Содрогнулась Матушка-Земля.
Все враги зализывают раны,
И сурки полезли в труселя…
А дальше мы допеть не успели, ибо Катька каким-то образом залезла через крышу к нам в «Пупсика», как наше розовое средство передвижения окрестила Ника, и отвесила «дружеский» подзатыльник сначала мне, потом Алёне, а вот после похода на переднее пассажирское сидение вернулась, потирая зад. Трис угорает как ненормальная (да кто у нас тут нормальный вообще?).
Пацаны тоже трясутся от смеха вместе с машиной, так что наша Кэт высовывается в окно и орёт:
— Берегитесь, а то когда остановимся, доступ к баклажанами у меня будет полный!
Оказывается, мы уже в Отречение приехали.
Трис руководит процессом, а именно говорит, куда ехать. В итоге мы останавливаемся около небольшого серого дома. Прайор залезает в окно, через несколько минут возвращается с большим мешком и заявляет:
— Сейчас буду из вас страшилок делать!
— Природа уже сделала, можешь не стараться, — бурчу я, на что Алёна закатывает глаза, а Финник целует в макушку и говорит:
— Ты моя самая красивая девочка, и не говори ерунды.
Великий визажист Трис умелыми, но не очень трезвыми руками превращает нас в нечто, должно быть, очень страшное, но нам всем смешно смотреть друг на друга. А действительно, Хэллоуин же весёлый праздник.
Каждой парочке Трис вручает по мешку. Мы должны ходить по домам, стучаться в дверь и орать «Конфеты или жизнь!». Да уж, мы с Финником действительно смотримся как идеальная пара — мы были последними, и у Трис уже фантазии не хватало, поэтому мы оба напоминаем некое подобие недозомби, только не страшное, а очень даже милое.
Итак, мы направляем наши стопы к маленьким серым домам, по дороге опять поём «Катюшу», а потом Катька-дьявол надевает мешок на голову Крису-Франкенштейну, чтобы тот заткнулся, и всё-таки поражает нас своим глубочайшим знанием испанского, а в частности песни «Деспасито».
Люди по-разному реагируют на происходящее. Когда открывается дверь, первое, что они видят, это милого ангелочка, Нику. Но вот когда дальше подходят парочка зомби, или безумный мясник-каннибал Эрик, или Томас, которого разукрасили под клоуна из «Оно», некоторые впечатлительные личности аж в обморок грохаются, как одна девушка. Пришлось с ней потом конфетами поделиться, чтобы не обижалась.
Но когда мы стучимся в одну дверь, случается то, чего мы боялись. Дверь нам открывает… Маркус. А за его спиной видны никто иные, как родители Трис!
— П-п-папа?.. — у Фора вытягивается лицо, — а что ты тут делаешь?
— Это я должен у тебя спросить, — грозно смотрит на нас Маркус, — что ты тут делаешь в компании всякой нечисти? Да ещё и в туалетную бумагу завёрнутый.
Трис тихо хихикает. Своего любимого она нарядила мумией.
— А вот и наша красавица, — к Маркусу подходит Натали Прайор, — что вы тут забыли?
— Мы Хэллоуин отмечаем, — отвечает за «блудную дочь» Алёна.
— Конфеты или жизнь! — рычит Крис, протягивая мешок.
— А вот теперь послушайте моё условие, — мама Трис складывает руки на груди, — или вы сейчас берёте ноги в руки и на поезд до Бесстрашия и больше не пугаете мирное население, или завтра я сама лично пойду к вашему лидеру…
— Далеко ходить не надо, — из-за кустов вылезает Эрик, единственный из нас, кто выглядит достаточно страшно, — лидер здесь.
Натали чуть не падает в обморок, а Маркус быстро перекрещивается.
— Да, это наш лидер Эрик, — говорит Алёна (между прочим, тёща Франкенштейна, как в фильме «Дрянные девчонки»), — а ещё он мой парень.
— Странные у вас, однако вкусы, юная леди, — фыркает пришедшая в себя Натали, — ну, думаю, этот маньяк там у вас не единственный лидер, вот пойду завтра и расскажу, чем вы тут занимаетесь.
— Ребят, нам реально уже надо сваливать, — шепчет Трис.
— Ладно-ладно, мы уходим, — «мумия» поднимает руки.
— Вот и уходите! — с этими словами Маркус захлопывает дверь перед нашими носами.
Повисает полная тишина, как на том самом Ивановском кладбище, которую нарушает только раздосадованный голос Финника:
— Вот зараза, даже сладкого не дал!
Мы едем на поезде в нашу теперь уже родную фракцию. Страшный прикид ушёл в небытие, только каждый оставил себе на память небольшой сувенир от костюма — кто вставную челюсть, кто рваную футболку, но больше всего повезло Эрику — он взял огромный топор для мяса.
— Теперь гусей будет вскрывать удобнее, — смеётся лидер.