Welcome в прошлое

Полякова Татьяна Викторовна

– Полчаса, и мы на месте. Уверяю, ты не пожалеешь. Там чудесно.

– Что ж, поехали.

Дом стоял на берегу реки в полукилометре от деревни. Добротный, бревенчатый, однако он мало напоминал дачу человека со средствами. В доме было всего три комнаты, обставленные старой мебелью, которую хозяева обычно свозят на дачу за ненадобностью. Участок окружал низкий заборчик, во дворе были колодец и баня. За домом сад, старые яблони и вишни, трава скошена и цветы в палисаднике.

– Это дом моей бабушки, – пояснил Илья, когда доставал продукты из багажника. – Я редко тут бываю, но продать его жаль. В детстве

я все лето здесь проводил.

– Красивое место, – кивнула я.

– Я был уверен, что тебе понравится.

Отправив меня смотреть телевизор, Илья приготовил ужин, растопил камин, и мы устроились на полу. Пили вино и смотрели на огонь. Обстановка была романтической, но спокойствия в моей душе не было. Я была уверена, что привез он меня сюда не просто так.

Время шло, за окном стемнело. Мы сидели, обнявшись, Илья все больше молчал, а если и говорил, то исключительно о моей красоте. Послушать об этом я была не против, но все чего-то ждала. Откровений? Вряд ли. Рассчитывать на них не приходилось. Он поцеловал меня, один раз, второй, а мне вдруг захотелось оказаться далеко отсюда. Опять навалилась непрошеная тоска, и я беспомощно подумала: что я делаю здесь, рядом с человеком, которому не доверяю и которого, скорее всего, мне следует опасаться?

– У тебя глаза грустные, – сказал Илья.

– Глупости.

– Хочешь, пойдем купаться.

– Ночью?

– Вода сейчас теплая, а если озябнешь, я тебя согрею. Будем любоваться звездами. Идем. – Он поднялся и потянул меня за руку.

– Ты сумасшедший, – засмеялась я.

– Я – романтик.

Мы вышли из дома и спустились к реке по едва заметной тропинке. Ночь была тихая, звезды отражались в черной воде, я ступала очень осторожно, боясь нарушить эту тишину. Илья разделся и с разбега прыгнул в воду, некоторое время я наблюдала за ним, не решаясь войти в реку. Он доплыл до противоположного берега, помахал мне рукой.

– Давай сюда! – крикнул он, смеясь, и я все-таки решилась.

Вода действительно была теплой, я быстро достигла середины реки, Илья плыл мне навстречу.

– Ну, как? – спросил он.

– Восхитительно.

– Я же говорил…

Минут через пятнадцать мы поплыли к берегу, Илья подхватил меня на руки, закружил на месте, я взвизгнула, вцепившись в него, а он вдруг замер, глядя мне в глаза.

– Ты невероятно красива, – сказал он то ли с досадой, то ли с удивлением.

– Это плохо?

– Не знаю. Я уже ничего не знаю.

– Уже?

– Несколько дней назад я считал любовь романтическими бреднями, сказкой для взрослых. А сейчас мне трудно представить свою жизнь без тебя. Мысль о том, что тебя со мной не будет, причиняет мне боль.

– Что нам мешает быть вместе? – спросила я.

– Ты могла бы меня полюбить?

– Странный вопрос, учитывая, что мы любовники.

– Заниматься любовью не значит любить.

– Ты сейчас обо мне или все-таки о себе? – поинтересовалась я с усмешкой.

– Должно быть, недоверчивость у меня в характере, – вздохнул он, опуская меня на землю, я сделала шаг назад, и он вновь обнял меня.

– Наверное, нам лучше вернуться в дом, – поспешно сказала я. Он отстранился.

– Да, конечно.

Если Илья рассчитывал на то, что ночное купание вызовет у меня желание откровенничать, то напрасно. Кстати сказать, я на его откровенность тоже рассчитывала и, поднимаясь по тропинке, со злостью думала, что не обладаю искусством вертеть мужчинами и так, и эдак, чего в настоящий момент

очень хотелось. Илья оставался для меня загадкой, а причина, по которой он с таким упорством держался рядом со мной, по-прежнему была не ясна. Я исповедаться тоже не спешила, ведь я не знала, кто передо мной: друг или враг. Тут возможны варианты, он может быть врагом, который испытывал ко мне нечто вроде влюбленности, или все-таки другом, у которого были веские причины хранить свои тайны. Конечно, можно еще раз попытаться вызвать его на откровенный разговор, но почему-то я была уверена: результат будет такой же. Мы жонглировали словами, пытаясь придать некий смысл тому, что смысла было лишено, и погребали то, что имело смысл под словесной шелухой. И так успели поднатореть в этой игре, что она стала приносить нам некое удовлетворение. Иногда я думаю, что было бы, не имей люди возможности говорить? Чтобы тебя поняли, пришлось бы совершать поступки. Только поступок имеет значение. А слова… за словами можно спрятать все, что угодно. И все-таки в тот момент я очень нуждалась в словах. Мне хотелось, чтобы Илья говорил о себе, о своих чувствах. Я была уверена, что смогу отличить правду от лжи. Возможно, это еще одна иллюзия. Я резко повернулась, остановившись в трех шагах от крыльца, и Илья, шедший сзади, едва на меня не налетел. Я положила ему руки на плечи и спросила:

– Ты меня любишь?

– Боюсь, что да, – ответил он и вздохнул, и я поверила в то, что он сказал. Но это мало что объясняло, скорее запутывало.

– Почему ты боишься? – все-таки спросила я, уже зная, что на сей раз правды он не скажет.

– Потому что в твоей жизни мне нет места, как нет тебе в моей.

– Грустно, – кивнула я и поцеловала его. Мы стояли, обнявшись, и каждый думал о своем.

Уже ближе к утру, лежа в его объятиях, я все-таки вернулась к нашему разговору:

– Ты боишься неприятных сюрпризов?

– Кто их не боится, – усмехнулся он, поглаживая мое плечо. – Я ничего о тебе не знаю. Даже имени, – добавил он со вздохом.

– Сомневаюсь. Интуиция мне подсказывает, что ты знаешь куда больше.

– Мои догадки не в счет. Я ведь могу ошибаться, – сказал он.

– Ты ошибаешься в главном. Ты считаешь, что в происходящем я играю главную роль. В действительности я всего лишь фигурка на шахматном поле. Одна из многих. А переставляет их кто-то другой.

– Наверное, так и есть. В любом случае мне не следовало в тебя влюбляться. Это все только усложняет.

– А, по-моему, все просто: есть ты, и есть я. Остальное не имеет значения.

– На самом деле имеет. И ты это знаешь не хуже меня.

– Жаль. – Я прижалась к нему теснее, сдерживая слезы, слезы обиды, наивной детской обиды, что все в жизни не так, как мне хотелось бы.

Я хотела, чтобы рядом был любимый человек, которому я доверяю. А в действительности не было ни любви, ни доверия. Только печаль оттого, что я не умею просто любить и просто верить. Возможно, и он не умеет. «Все это чушь, – подумала я со смешком. – Парень пудрит тебе мозги с неясной целью, а ты пытаешься запудрить мозги ему, надеясь заручиться союзником. Но так как это оказалось непросто, ты распустила нюни и готова жаловаться на судьбу: поманила, мол, обещанием неземной любви, но ничегошеньки не дала. Вот только нужна ли тебе его любовь?.. Выходит, Илья сумел тебя раскусить, он понял, что ты за птица. Проигрывать всегда обидно. Хотя кто сказал о проигрыше? Мы еще посмотрим…» Я засмеялась, а Илья произнес печально: