World Of Warcraft: Военные преступления

Голден Кристи

У входа в храм стояла пандаренка Аиса Воспевающая Облака, присоединившаяся к Альянсу одной из первых. Ей кланялись все входящие, в ответ получая полный радости взгляд. Аиса обосновалась в Штормграде некоторое время назад, и с тех пор Джайне так ни разу и не удавалось с ней увидеться.

– Я знала, что вы придете, – сказала Аиса, поклонившись каждому из путешественников. – Спасибо.

– Аиса, – обратился к ней Вариан, – не могла бы ты объяснить, что происходит?

– Я знаю только, что на эту мирную встречу были приглашены лидеры Альянса и Орды. Августейшие небожители приняли какое-то решение, – ответила пандаренка. –

Прошу вас, храните молчание в храме. Встаньте рядом со своими соратниками слева, в центральной части. Небожители прибудут совсем скоро.

Мелодичный голос Аисы звучал выше, чем обычно, выдавая напряжение и волнение. Плохой знак, но все прибывшие лишь согласно кивнули.

Джайна тихо спросила:

– Здесь ли Цзи?

Аиса в ответ даже покачнулась. В отличие от нее Цзи Огненная Лапа стал первым пандареном, вставшим на сторону Орды. Их пути разошлись, но затем Гаррош ополчился на Цзи и едва не казнил его. Двое пандаренов были очень близки, это очевидно, но никто не знал, как их отношения развивались сейчас.

– Он здесь, – ответила Аиса. – Мы ценим каждую секунду, проведенную вместе.

Больше она ничего не сказала, а Джайна решила не давить. Она надеялась, что суд откроет Цзи глаза и тот осознает: Орда – плохой союзник.

Храм Белого Тигра был огромен. На просторной арене, располагавшейся в его центре, под надзором самого Сюэня проходили тренировки монахов-пандаренов, которые стремились стать мастерами боевых искусств. Несмотря на внушительные размеры, храм не производил на посетителей гнетущего впечатления. Возможно, потому что сюда приходили посмотреть не на смерть, а на проявление мастерства.

Вход на арену располагался в южной части храма, прямо напротив огромного трона, освещенного стоявшими по бокам жаровнями. В западной, северной и южной частях висели знамена. Пол был украшен узором из шести внушительных бронзовых кругов. Седьмой круг с небольшими углублениями имел больший диаметр и располагался посередине. Зал освещался яркими фонарями, висевшими на потолке, и лучами солнца, пробивавшимися через открытые двери.

Многие уже заняли свои места. Сын Вариана, принц Андуин, шагнул навстречу прибывшим и обнял отца. Джайна была рада, что напряжение ушло и теперь они относятся друг к другу с теплотой, ведь еще недавно Вариан и Андуин переживали трудные времена. Андуин пробыл в Пандарии дольше остальных. Он многозначительно приложил палец к губам, и все согласно кивнули.

Молча они подошли к верховной жрице Тиранде Шелест Ветра, представительнице народа ночных эльфов, и Шандрисе Оперенная Луна, генералу армии Часовых. Мудрый лидер дренеев Велен, друг и учитель Андуина, склонил голову в знак приветствия. Принц встал с ним рядом, а остальные разместились неподалеку. Генн Седогрив, король Гилнеаса, вошел в зал вместе с Главным механиком Гелбином Меггакрутом. Вслед за ними прибыли три правителя королевств дворфов: Мойра Тауриссан, Мурадин Бронзобород и Фалстад Громовой Молот.

Седогрив предстал в обличии воргена, что говорило о многом. С одной стороны, он стремился показать представителям Орды, что некоторым народам Альянса не чужды первобытные инстинкты, а с другой, демонстрировал союзникам, что не стыдится своей природы.

В правой части арены собрались лидеры Орды. Джайна разглядывала их, поджав губы. Го’эла сопровождал его старинный друг и советник Эйтригг, а также еще один старейшина орков, с которым Джайна была хорошо знакома, – Варок Саурфанг. Его сын Дранош погиб у Врат Гнева, был воскрешен Королем-личом и вновь убит, на этот раз навсегда. Под маской закаленного в битвах воина Варок скрывал горе отца, оплакивавшего любимого сына.

Джайна услышала судорожный вдох Верисы и проследила направление ее взгляда.

В Храм Белого Тигра вошла еще одна участница суда над Гаррошем. Ее можно было бы принять за эльфийскую лучницу, стройную и грациозную, если бы не болезненный сине-серый оттенок кожи и горящие неугасимым красным пламенем глаза.

То была Сильвана Ветрокрылая, Темная Госпожа Отрекшихся и сестра Верисы.

2

Для Бейна Кровавое Копыто Пандария была вторым местом после Мулгора, которое дарило покой и разуму, и сердцу. Будучи воином, он уважал мастерство и искусность тех, кто сражался в храме Сюэня. Но все же Бейн никак не мог избавиться от внутреннего беспокойства.

Многие не согласились бы с этим утверждением, однако первыми из народов Орды от рук Гарроша пострадали таурены. Они до сих пор оплакивали смерть великого Кэрна Кровавое Копыто, горячо любимого отца Бейна. Бейн не сомневался, что из честной битвы, какой и должна быть Мак’гора, Кэрн вышел бы победителем. Вождь Кровавое Копыто погиб не от мощного удара, а от яда, нанесенного на топор Гарроша без ведома последнего.

Однако Гаррош знал, что Магата, та самая шаманка, которая «благословила» его оружие, была предательницей своего народа. Не стоило доверять той, кто не чтит своих корней! Так из-за коварного замысла погиб благороднейший представитель племени тауренов. Хоть Гаррош и не был повинен в этом предательстве, его дальнейшее падение во тьму, которое привело к ужасающим злодеяниям, казалось неизбежным. За уничтожением Терамора – событием, до сих пор преследовавшим Бейна в кошмарах, – последовало нападение на Вечноцветущий дол, что также сильно задело таурена, глубоко почитавшего Мать-Землю.

Вечноцветущий дол, невероятно красивое место, полное жизни и гармонии, было создано самими титанами. После победы над древней расой могу ворота в город запечатали. Вход хорошо охранялся, и представители Орды и Альянса получили доступ к этой территории лишь недавно. Бейн с горечью осознавал, что Гаррош, ослепленный жаждой власти, почти сразу же ее разрушил, стерев с лица земли то, что хранилось нетронутым на протяжении тысячелетий. Оказалось, что Вечноцветущий дол не так уж и вечен. Несмотря на то, что окончательная победа над ша принесла с собой надежду на возрождение и новую жизнь, от некогда прекрасного места остались лишь воспоминания.

Бейн доверял небожителям. Он не сомневался в их мудрости и честности. Тогда откуда это волнение?

– Однажды я сказал Гаррошу, что он будет знать, чья стрела пронзит его черное сердце. У тебя тоже на него зуб. Или клык – кому что ближе.

Бейн вздрогнул. Вол’джин подошел так тихо, что тот даже не услышал его шагов.

– Ты прав, – согласился Бейн. – Отец всегда учил следовать идеалам чести и справедливости. Это плохо сочетается с тем, что я надеюсь сегодня увидеть.

Вол’джин кивнул.