World of Warcraft. Ярость Бури
Шрифт:
Их было всего одиннадцать, лишь малая часть от общего количества жриц, и каждая облачилась в сверкающие длинные одежды серебристо-лунного цвета с одинаковыми длинными украшениями из серебра, тянувшимися от груди до середины бедра, с круглыми голубыми камнями на концах. От талии наподобие ремня расходились изогнутые цепочки, скрепленные посередине. Просторные, струящиеся платья превосходно подходили для боя. Даже без луков и клинков эти эльфийки были готовы к битве.
Их предводительница быстро, не скрывая нетерпения, оглядела друидов, распростерла руки, и вдруг все вокруг озарилось
– Надеюсь, мы вас не побеспокоили? – вежливо уточнила Тиранда Шелест Ветра. – Насколько я знаю, совет Круга Кенария обычно проводится в другом месте.
– Мы всегда рады Сестрам Элуны, – откликнулся Фэндрал. – Нечасто совет друидов привлекает внимание верховной жрицы Луны и правительницы ночных эльфов.
– Не привлек бы и в этот раз, пусть вы и выбрали непривычное место, – сказала Тиранда. Ее лицо ожесточилось. Заметив это, Фэндрал нахмурился, а остальные заволновались, – если бы сама Элуна не открыла мне страшную правду.
Друиды зашептались, и Фэндрал жестом призвал их к тишине.
– О какой страшной правде ты говоришь, верховная жрица? – спросил он, все так же хмурясь.
Тиранда нервно сглотнула, выдав тем самым свою личную заинтересованность.
– Малфурион умирает…
– Это невозможно! Мы лично позаботились о безопасности обители, и твои жрицы день и ночь следят за его телом. Нет причин предполагать худшее…
– И все же это так, – прервала его Тиранда. – Что-то изменилось. Малфурион умирает, и мы должны срочно действовать!
Бролл неожиданно вмешался, не дав Фэндралу ответить.
– Что нам делать, верховная жрица?
В голосе Тиранды звенела сталь:
– Для начала отправимся на Лунную поляну.
3
Древо
Боль снова и снова разрывала его изнутри.
Тело медленно, но неотвратимо претерпевало чудовищные изменения. Его руки, казалось, уже целую вечность были заломлены над головой, а пальцы – болезненно вытянуты в разных направлениях. Ноги давным-давно срослись, превратившись в толстый ствол дерева.
Сколько же он так простоял – скованный, недвижимый? Давно ли стал пленником Владыки Кошмара? Что в это время творилось в мире смертных?
И что случилось с Тирандой?
Малфурион Ярость Бури, как и множество раз до этого, превозмогал страшные муки. Будь у него рот, он бы кричал от невообразимого напряжения. Жестокий тюремщик оставил своей жертве лишь глаза, чтобы та беспомощно наблюдала за собственным преображением.
Ночного эльфа, носившего некогда имя Малфурион, больше не было. Он рассыпался в прах, превратился в ужасающее скелетообразное древо. Руки и пальцы стали ветвями, усыпанные листьями с острыми шипами. Торс и бедра – стволом, изгибавшимся под неестественными углами, а ноги превратились в узловатые корни.
Пытаясь отвлечься от мучительной боли, Малфурион представил лицо Тиранды и вспомнил то мгновение, когда оба без слов осознали, что любят друг друга, и когда прекрасная эльфийка предпочла его честолюбивому Иллидану. Малфурион в тайне верил, что Тиранда выберет его брата, ведь, несмотря на безрассудство, тот добился огромных успехов в магии. Более того, после войны с Пылающим Легионом ночные эльфы, а порой и сам Малфурион, видели в Иллидане спасителя. И все же Тиранда, которая тогда была простой послушницей Элуны, разглядела нечто особенное в совсем еще юном и неопытном друиде. Он до сих пор не понимал, что именно.
Воспоминания о возлюбленной придали Малфуриону сил и в то же время пробудили чудовищное чувство вины. Это из-за него Тиранда осталась одна и много столетий оберегала Азерот от опасностей, пока сам он вместе с остальными друидами бродил тропами Изумрудного Сна. И вовсе неважно, что Малфурион сделал правильный выбор, пожертвовал собой ради спасения всего мира. Так или иначе, он бросил свою возлюбленную.
Верховному друиду хотелось взвыть от боли. Он не сомневался в искренности своих чувств, но, быть может, они все же неслучайно возникли именно теперь? Быть может, и к этому приложил руку Владыка Кошмара? Подобное уже случалось раньше. Коварный тюремщик множество раз проникал в разум Малфуриона, сеял хаос в его воспоминаниях и мыслях. Пожалуй, вынести это было чуть проще, чем телесные муки чудовищного преображения.
Почему же так больно? В Изумрудном Сне пребывал только дух Малфуриона, не физическая оболочка, и он не должен был испытывать такие страдания! Но тело вновь парализовало судорогой. И опять Малфурион не мог даже закричать, чтобы хоть как-то ослабить нескончаемую агонию.
– Малфурион?
Сквозь пелену боли прорвался знакомый голос. Малфурион ухватился за него, ища спасение. Голос был таким далеким, тихим, не громче шепота, но звучал так, будто…
– Малфурион!
«Это же… Тиранда! Ты… Тиранда! – беззвучно прокричал Малфурион. Если бы он только мог говорить! Тогда этот зов разнесся бы по всем бескрайним просторам Изумрудного Сна. – Тиранда!»
– Малфурион!
Голос стал громче. В душе Малфуриона зародилась надежда. Он знал Тиранду больше десяти тысяч лет, и любовь к ней за это время ничуть не ослабла. Да, она имела полное право возненавидеть Малфуриона за то, что он ушел, сделав выбор в пользу долга, но в итоге все равно пришла. Тиранда вновь доказала, что ничто не в силах их разлучить!
– Малфурион!
Голос приближался, как будто становясь осязаемым. Казалось, будто Тиранда действительно где-то рядом.
Вдруг впереди возникла призрачная фигура, и Малфурион ощутил, как боль постепенно утихает. Вглядываясь в приближающийся силуэт возлюбленной, он едва не дал волю слезам.
Сияние, окружавшее Тиранду, не было похоже на то, которое исходило от самого Малфуриона или друидов, путешествовавших по Изумрудному Сну. То был едва различимый серебристый свет, дар богини Элуны. Малфурион непременно бы улыбнулся, будь у него рот. Кто знает, как именно его возлюбленная сюда попала, но это и неважно, ведь она здесь!