XIRTAM. Забыть Агренду
Шрифт:
— Почему? — спросила она.
— Потому, что лезть на высотки в таких местах надо по правилам, иначе вы мгновенно превращаетесь в живую мишень для любого снайпера в радиусе мили.
— Вы хотите посмотреть, чей сейчас блок-пост?
— Да. Я вообще хочу осмотреться, но в первую очередь меня интересует блок-пост. Мы исходили из того, что там продолжают оставаться миротворцы, и мы можем связаться через штаб с комендантом поста, чтобы остановиться там на сегодня и выяснить, как обстоят дела, а возможно, и решить вопрос с транспортом до Ндэле. Но уверенность симпатичного парня, который нас вез, в том, что миротворцы стреляют из пулемета по мирным жителям, наводит на размышления. Есть небольшая вероятность, что парень ошибается, но более вероятная версия: что миротворцы спятили от ужаса, и открывают огонь по кому угодно. Есть также
— А что мы будем делать, если их действительно выбили?
— Сначала мы выясним так это, или нет, — ответил Стэн, — ждите здесь и ни при каких обстоятельствах не высовывайтесь. Это понятно?
— Это понятно, — в тон ему откликнулась она.
Стэн кивнул, извлек из рюкзака китайский армейский автомат «Chang Feng», вынул из бокового кармана штормовки чешский пистолет «CZ-75» и спросил:
— Вы умеете пользоваться таким инструментом?
— Я умею. Но у меня есть своя игрушка, более привычная, — Беата продемонстрировала современный спортивный «Наган» 5.56 мм, с дизайном, как у модели 1895-го года.
— ОК, — он снова кивнул, — только не стреляйте без причины, это демаскирует позицию.
Сделав это ценное замечание, Стэн двинулся на «природный наблюдательный пункт», педантично выполняя правила, чтобы не оказаться замеченным со стороны вероятного противника. Через четверть часа, он удобно устроился на вершине холма, около центра островка зеленовато-желтой травы, достал бинокль и занялся наблюдением, не забывая следить, чтобы солнце не падало на объективы (солнце на стеклах, как известно, дает демаскирующие блики, что нередко приводит к приходу пули снайпера между глаз).
Довольно скоро подтвердились худшие подозрения. Блок-пост был очень аккуратно захвачен. Почти ничего не заметно — только в нескольких стеклах дырочки от пуль с паутинками трещин, и в двух местах на стене характерные бурые брызги. Подобные мелочи обычно не привлекают внимания, но кроме этого, наблюдалось еще скопление крупных птиц — падальщиков около густых кустов в сотне метров от шлагбаума. По сложившейся практике, трупы на центрально-африканских войнах бросают в кустах. Возиться лень, тем более — если не собираешься задерживаться в данном месте. Стэн предположил, что группа, «зачистившая» миротворцев, устроила здесь засаду, но не долговременную. Сейчас, эта группа, переодевшись в униформу миротворцев, весьма достоверно изображает, что все ОК. У шлагбаума стоит часовой, на вышке — тоже и, наверное, по рации кто-то отвечает на стереотипные вызовы. Поэтому нет данных, что блок-пост захвачен. Вопрос: как быть дальше? Обходить блок-пост и ехать в Ндэле на велосипедах, рискуя напороться на банду? Стэн спустился с холма и — не увидел около велосипедов Беату. К рулю одного из велосипедов была скотчем приклеена записка.
В записке (карандашом, и корявым почерком) сообщалось:
«Я лейтенант Мансур Эл-Наби, из иорданского контингента UN, и я не хочу зла твоей женщине, комиссар Зауэр. Я ее забрал, чтобы встретиться с тобой. У меня труп Хубо Лерадо, замороженный. Я хочу его продать. Я знаю, его купят за большие деньги. Ты поможешь мне его продать, а я верну тебе твою женщину вообще бесплатно. Так мы разойдемся, и не будем ссориться. Приходи на блок-пост, поговорим».
Стэн сжал зубы и мысленно выругался. У него ведь было предчувствие, что эта юная любительница игры в ковбоев и индейцев непременно влипнет в какое-нибудь дерьмо. Натурально, она влипла, и он вместе с ней, поскольку бросить ее никак не получалось. Успокоившись немного, Стэн набрал по спутниковому телефону адрес сетевой базы департамента персонала миротворческих миссий ООН, вбил пароль, и открыл каталог «Contingent-Chad-CAR». Как оказалось, тот миротворческий контингент, к которому относился пограничный блок-пост на дороге из Саламат — Иро, состоял из иорданцев и французов, и в списке иорданских офицеров значился лейтенант Мансур Эл-Наби.
Еще раз выругавшись, Стэн мысленно восстановил картину инцидента на блок-посту. Иорданцы то ли сами застрелили Лерадо, то ли нашли его труп и, решили, что на этом можно хорошо заработать. А французы оказались досадной помехой, и теперь кормят падальщиков в кустах. О манере иорданских миротворцев стрелять по своим, в ООН известно давно. 1995-й год — Босния, 2004-й — Косово, 2009-й — Гаити. Впрочем, если смотреть на это с иорданской (ортодоксально исламской) позиции, то «неверные» по определению не могут считаться «своими». Значит, можно их «зачистить». А дальше технический вопрос: как продать труп Лерадо? И тут приходит info, что в ближайшее время на блок-пост может прибыть комиссар Зауэр, без охраны. Какая удача…
Разбирая ситуацию, Стэн пришел к логичному выводу: если он пойдет на контакт с лейтенантом Мансуром Эл-Наби, то финалом будет, опять же, «зачистка». Лишний свидетель не нужен, а денег за труп Лерадо хватит всему взводу иорданцев, чтобы приобрести чистые паспорта какой-нибудь далекой страны с хорошим климатом, и оставшуюся жизнь прожить счастливо, в окружении фонтанов, павлинов и девушек. Следовательно, надо действовать неожиданным для Мансура образом…
К вечеру, Стэн, меняя точки наблюдения, неплохо изучил территорию блок-поста, и построил график смены караулов. Кроме этого, он внимательно прочел биографию лейтенанта Эл-Наби (личные файлы офицеров ООН доступны по сети через пароль). Выяснив, что у лейтенанта в Акабе есть семья: жена и трое детей, Стэн совершенно искренне порадовался этому обстоятельству, аккуратно написал записку, перечитал, остался доволен, и через три часа после наступления темноты, соблюдая правила из выученной в свое время методики диверсионной работы, двинулся к блок-посту.
В отличие от Стэна, иорданские миротворцы плохо учили уроки, и боевое охранение построили с множеством ошибок. На главных точках контроля: пулеметной вышке и позиции рядом со шлагбаумом — горели яркие лампы, так что часовые не видели почти ничего, а сами являлись превосходными мишенями. А вот еще ошибка: бойцы не были проинструктированы о правилах безопасности при отправлении естественных нужд, и отправляли эти нужды по одному, около произвольных кустов, в темноте, вне сектора наблюдения со стороны своих товарищей. В турпоходе это было бы нормально, но на «территории команчей» такая стеснительность обходится очень и очень дорого…
Мало кто задумывается о том, насколько беспомощен человек, когда, сидя в позе орла, опорожняет свой кишечник. Этот иорданский парень точно не задумывался, и даже не понял, что случилось, когда мачете с глухим, чуть слышным чавканьем перерубил ему шейные позвонки. Просто раз — и все… Стэн вытер лезвие об униформу убитого, затем приложил к его спине записку и ударом ладони загнал в его спину заранее заточенный деревянный колышек. Записка оказалась приколота в лучшем офисном стиле.
Оставив, таким образом, послание для иорданского лейтенанта, Стэн тихо, и точно по правилам, обошел блок-пост, занял заранее выбранную позицию, приладил к плечу китайский «Chang Feng», прицелился в силуэт часового на вышке, задержал дыхание, медленно надавил спусковой крючок… Дз — Боп. Отличное попадание со 120 метров. Можно было бы этим ограничиться, но часовой у шлагбаума так удачно остановился, вероятно, застыв от изумления, в 70 метрах от Стэна, что тот выполнил «программу — максимум». Дз — Боп. Не идеальное попадание. Часовой упал на бок и стал корчиться, подобно рыбе, выброшенной на берег. Пробивать контрольный выстрел не было ни времени, ни смысла — и так сойдет. Когда над блок-постом заревела сирена, а затем раздались пулеметные очереди и по кустам защелкали пули, Стэн уже спокойно, не напрягаясь, бежал по заранее выбранной тропе на юг, вдоль изгиба быстрого ручья, петляющего в овраге среди густого кустарника. Его не волновала ни стрельба ни луч прожектора. Увидеть здесь человека, наблюдая с вышки блок-поста, или зацепить его случайной пулеметной очередью не было никаких шансов. Отдалившись на километр, Стэн занял удобную лежку, к которой еще на закате откатил велосипеды. Отсюда, при яркой Луне хорошо просматривался участок «шоссе», идущего дальше на юг к Ндэле. Теперь оставалось только ждать реакции Мансура Эл-Наби…
…
Тем временем, иорданский офицер читал записку, снятую с трупа своего бойца.
«Лейтенант Мансур Эл-Наби, я — Зауэр. Труп Лерадо хотят получить Ричард Наггерт и Креслей Линн. Ниже их телефоны. Женщину отпусти сразу, пусть идет по шоссе на юг. Если нет, то завтра я буду в Акабе, и убью троих твоих детей, как убил твоих людей».
Осознав смысл послания, Мансур выругался, и жестом подозвал к себе сержанта.
— Хасан, какие у нас потери?
— Валид и Салим убиты. Имран ранен, фельдшер сказал: плохо, пуля в животе, кишки наружу. И Черный Юсуф исчез, непонятно куда.