XX-XY

Берник Александр

Во-первых, она была уже не зеркальная, а покрытая мягким материалом, похожим на искусственную кожу бежевого цвета. В сопряжении потолка и стен по всему периметру светилась полоса искусственного освещения, дававшая мягкий не раздражающий свет. Не успел Костя как следует оглядеться, как машинный голос, но на этот раз другой тональности, проговорил откуда-то сверху:

– Добрый день, Константин Иванович Решетников. Я искусственный интеллект Вашего персонального жилого модуля временного содержания. Давайте произведём настройки. Как Вы желаете, чтобы я к Вам обращался?

Костя

с облегчением выдохнул.

Костя: Ну хоть что-то знакомое и понятное.

– Обращайся ко мне Константин.

– Принято, – тут же ответила машина.

– И раз ты мой персональный жилой модуль, то я тебя буду звать «дом».

– Принято.

– Дом. Какого уровня твоя прошивка?

– Шестого, Константин.

– Слабовато, – протянул пилот, оглаживая приятную на ощупь стену.

– Для жилого модуля достаточно, – тут же парировала машина.

– Повякай мне ещё, – с раздражительностью в голосе рявкнул офицер, – для активации диалога включить кодовое слово «дом».

– Принято, – тут же отрапортовала машина равнодушным тоном, даже не отреагировав на грубость человека.

– Мало ли что я тут буду говорить, рассуждая в слух. Тебя мне ещё не хватало в собеседники для полного счастья.

Искусственный интеллект промолчал. И правильно. Кодового слова не прозвучало. Электронные мозги по специфики своей деятельности значительно превосходят человеческие. Никто с этим уже не спорит. Соревноваться с ним в логике, анализе и в глубине познаний дураков нет. И если бы не приоритет командного модуля, жёстко программируемый человеком, то чёрт его знает кто бы кем сегодня командовал.

Но самое главное, что не может сделать искусственный разум, так это проявлять чувства. Да. Он не умеет любить, радоваться, сопереживать, но он и не умеет обижаться, ненавидеть и прочее. У него отсутствует чувство собственного достоинства, амбиции и даже элементарный инстинкт самосохранения.

Нет, конечно, на уровне исходных кодов у любого искусственного интеллекта стоят несколько степеней «защиты от дурака», иначе бы при каждом психе хозяина, прибывающего в плохом настроении, от команды типа: «Сдохни скотина!», машины бы самоликвидировались, выполняя указание. Замучились бы их клепать на конвейерах.

Стараясь придать эмоциональную очеловеченность машинам, все современные модели с уровнем семь и выше, эти эмоции научены имитировать. Притом восьмёрка это делала столь искусно, что трудно было отличить от настоящих. Именно из-за этого умения Костя выбрал себе последнюю бринос максимально доступного уровня. Именно ставя на ней эксперименты в этой области он её и спалил психотропным излучателем. Машина, несмотря на всю свою надёжность, оказалась физически значительно слабея человека.

– Дом. Что я должен знать об этом модуле? – выполняя правило номер один, Костя запросил инструкцию пользователя.

– Константин. Это модуль является Вашим персональным жилищем на планете Земля.

– Так я что уже на Земле? – в очередной раз вскипел Решетников.

Но «дом» не ответил на этот эмоциональный порыв «содержанта», так как не прозвучало кода разрешения включиться в диалог, а значить вопрос его не касался, но при этом выдержал корректную паузу, не перебивая и так как человек после разговора сам со собой молчал, позволил себе продолжить инструктаж:

– Модуль имеет четвёртую степень защиты от проникновения. Никто, кроме Вас не сможет в него войти даже в Вашем сопровождении. В связи с агрессивной психологической внешней средой класса А, Вы не вправе изменить данную программную процедуру.

– Понятно, – согласился Костя, считая, что это вполне разумное решение и такая персональная скорлупа создаёт чувство некой защищённости.

– Нижний левый отсек – ваша гардеробная.

С этими словами слева от Решетникова на стене, где-то на высоте сорока сантиметров появилась чёткая полоса разрыва и нижняя часть выступила вперёд, как длинный выдвижной ящик. Там находилась запечатанная в мягкий и тонкий пластик одежда. Костя подошёл к выдвинутому сегменту и произвёл краткую ревизию содержимого. Пачки трусов, маек, носков. Судя по их количеству, смена нижнего белья подразумевается ежедневная.

Дальше шли комплекты лёгких комбинезонов примерно таких же в котором он был одет, но расцветки под пятнистый камуфляж и без каких-либо знаков отличия.

Пройдя дальше, он долго смотрел на ячейку обуви, притом его взгляд зацепил лишь один странный на вид комплект. Костя даже сначала не понял, что это такое. Лишь достав это бесформенное, уродливое, явно резиновое изделие, напоминающее ногу по колено, сообразил, что «это» похоже надевается на нижнюю конечность, но экспериментировать не стал, от греха подальше, а решил проконсультироваться со всезнайкой:

– Дом. Это что?

– Это защитная обувь называется резиновые сапоги. Предназначена для хождения в химически агрессивной почвенной среде с повышенной загрязнённостью.

– Только химии мне с грязью не хватало, – пробурчал пилот, – что не могли нормальный защитный скафандр выдать?

Искусственный интеллект остался глух и нем к его ворчанию. Молодой человек брезгливо забросил сапог обратно в ячейку. Вторая разновидность обуви представляла собой знакомые десантные берцы. Такие он по крайней мере видел на служивых, хотя самому ни разу не приходилось одевать. В самом крайнем отсеке стояли спортивные кроссовки.

Костя: Ну хоть что-то родное и знакомое.

– Дом. Инструктируй дальше.

Ящик задвинулся в стену, но тут же стал выдвигаться сегмент выше. Это оказалась кровать. Заправленная и запечатанная в защитной плёнке. Ложе так себе, но тут изыски и не требуются, а так как он мог уснуть где угодно, когда угодно и как угодно, посчитал этот плацдарм даже несколько излишним для одного заключённого, каким наконец-то стал себя осознавать.

– Дом. Дальше.

Кровать задвинулась в стену и с противоположной стороны открылась раздвижная дверь, за которой оказалось такое же по площади помещение с навороченным унитазом, приличных размеров ванной, где можно было устроиться даже на пару, душевой отсек с системой «водопад-суховей».