XX-XY

Берник Александр

Смуглая Маша, как всегда, доводила до подруг сводки-сплетни правопорядка за последние дни. Естественно, самые прикольные, по её мнению, и имеющие широкий общественный резонанс. Делала это девушка очень увлекательно и своеобразно. Она не разглашала служебную информацию на прямую, и вполне грамотно могла держать язык за зубами, но излагая все события с известной долей юмора, а с этим у неё было всё нормально, могла так или иначе намекнуть на интересующую подруг тему, но не более. Её всегда было интересно слушать и зачастую

сложно было определить, где она говорит правду, а где привирает для «красного словца».

Девушки весело хохотали от её рассказов с комментариями. Не пойми от куда звучала ненавязчивая музыка. Чай был ароматным и вкусным. Тела после изнурительной тренировки и сауны до нельзя расслабленные. В общем атмосфера посиделок была умиротворяющей и в принципе абсолютно раскованной.

– Слышь, Маш, – обратилась Милена к рассказчице, продолжая распластавшись на кресле висеть вниз головой словно сопля, прилипшая на стенке, – а что у тебя с голосом? Осипла будто в Лужниках на кубке Москвы по фигурному катанию болела за Загузакову?

– А, – отмахнулась стражница порядка, – почти. Что-то под настроение сегодня в раж вошла да орала по дороге сюда больше обычного.

– В смысле? – влезла в их разговор ничего не понимающая Люся, делая очередной глоток отвара, – ты же живёшь через дорогу? На кого ты тут успела поорать?

Маша: (Здесь и далее в таком формате будут озвучены мысли героев.) Хм. Ну что, пора взорвать их куриные мозги мега бомбой. Ах, какое же это блаженное предчувствие чужого апокалипсиса с судорожной истерикой.

– Да я Люся не из дома сегодня. С дел особой, так сказать государственной важности сюда добиралась через всю Москву, а ты же знаешь, я никогда стёкла в машине не затемняю, а предпочитаю орать на куриц кривожопых, что рулят по городу на своих тарантайках кто во что горазд. Мне это позволяет эмоционально разрядиться.

Люся: Господи, вот дура. Какой же надо быть идиоткой, чтобы сидеть в автоматически управляемой машине и орать на такие же электромобили. Хм. Я представляю, как это выглядит со стороны. Едет огромная чёрная коробка с большими стёклами, а внутри мечется бешеная обезьяна с красной мордой от перенапряжения, кидаясь от одного стекла к другому и распахивая в беззвучном оскале пасть. Вот умора.

– Так ты же была на смене в воскресенье, – вновь не открывая глаз констатировала Милена, проявляя непонятную для Маши осведомлённость, – а значит сегодня выходная.

Маша: Всё-то ты знаешь, сволочь мажорная. Убивать пора.

– Да, официально я сегодня выходная, но в связи с особым заданием почти всё наше отделение, десять расчётов, сама Меркулова собирала на инструктаж в Новодевичьем монастыре.

Милена резко открыла глаза, и на её милом личике проступила эмоция изумления.

Милена: Не поняла. Это что ещё за массовая групповуха намечается? Почему я не в курсе?

Девушка резко опустила руку к пульту управления креслом и то послушно, сначала развернулось на 180 градусов, а затем и поменяло угол наклона в обратную сторону, практически превратившись в нормальное кресло.

Люся: Ну всё. Сейчас начнутся разборки. Почему не знаю? Почему не доложили? Прямо ни хозяйка банного-прачечного заведения, а как минимум мэрша города.

– Кались, – уставилась мажорка на ЖП, – что там у монашек намечается такого сверхъестественного, что на их отцепление бросают аж тридцать ЖоПов?

Милена: И почему это инструктаж проводит сама Меркулова?

Маша: Ой. Как мне нравятся такие моменты по прибиванию дур тупорылых кувалдой «понедельник».

– У монашек намечается грандиозный ремонт монастыря с реставрационными работами. Ты давно там была?

– Вообще ни разу не была, – тут же не задумываясь ответила Милена, – делать мне больше нечего как по монастырям шастать. Мне монашество пока точно не грозит.

Люся: Ремонт? Реставрация? Любопытно. А причём здесь ЖоПы в фуражках? Их что решили использовать в качестве грубой рабочей силы? Давно пора. Хоть какая-то польза для города.

– Ну и напрасно, – тем временем спокойно и загадочно улыбаясь одними уголками губ пожурила её Маша, – это всё-таки архитектурный памятник не только Москвы, но и мирового значения. А его состояние крайне плачевно. Стены растрескались, штукатурка отваливается, того и гляди какую-нибудь международную делегацию прибьёт. Плиты на дорожках полопались, перекосились. Там не только ноги, там всё что угодно сломать можно.

– И вас решили использовать в качестве дармовой рабочей силы? – с ехидной улыбкой продолжила допрашивать мажорка.

Люся: Хм, прямо мои мысли читает.

– Нет, Милена, – столь же ехидно парировала Маша, – в качестве дармовой рабочей силы будут использованы приговорённые к общественным работам…

– Что за бред, – недовольно прервала её бизнес-леди не дав досказать, протягивая руку к чайнику с чаем, – Меркулова что там вообще в разнос пошла пока мэрши в городе нет. Да мама её в порошок сотрёт, когда они с Листратовой вернутся, за то, что приговорённых к общественным работам припахали к тяжёлому физическому труду. Ты же сама законница и прекрасно это знаешь.

– Знаю, – подтвердила смуглянка, продолжая при этом хитро улыбаться, – только есть одно «но». Там будут работать по приговору не нашего городского суда, а решению суда высшей инстанции Руси.

– Что?! – одновременно, в один голос вырвалось и у Милены, и Люси, при этом у обоих глазки полезли на лоб и обе подались всем телом вперёд, почти вскакивая.

– Да, девочки, – самодовольно подтвердила свои слова Маша и опустив руку на пульт несколько завалила спинку своего кресла.

Маша: Кайф. Видели бы вы свои рожи, куры полированные.