XXI век не той эры
Шрифт:
— Пора вставать, — с довольной (или, вероятнее, самодовольной) усмешкой проговорил сын Тора, поднимаясь с кровати и попутно хозяйским жестом погладив моё бедро.
— Ага, — только и сумела проговорить я, испытывая здоровый скептицизм в адрес собственной способности к самостоятельному передвижению. Всё тело затапливала сытая ленивая слабость, сил шевелиться не было, а отголоски пережитых впечатлений всё ещё блуждали по телу. То ли конкретно сейчас все звёзды сошлись столь неожиданным образом, то ли до сих пор мой неожиданно обретённый любовник просто разминался, но подобной полной потери самоконтроля и погружения в ощущения со мной не случалось никогда.
После такого пробуждения способность к связному мышлению вернулась ко мне далеко не сразу. Я пребывала в блаженно-заторможенном состоянии, в памяти вновь и вновь всплывали какие-то мгновения столь приятного утра, отражаясь то рассеянной улыбкой, то румянцем на щеках. И вообще я ловила себя на мысли, что очень хочу периодически вот так просыпаться. Не каждый день, это было бы слишком, но, скажем, раз в неделю…
В конце концов, с трудом призвав разбегающиеся мысли к порядку, я с удивлением обнаружила себя сидящей в кресле вчерашнего летательного аппарата, салон которого напоминал обычную машину, только был немного просторней. Более того, на мне были надеты чересчур длинные, но в принципе неплохо сидящие плотные серые брюки, кремовая блуза, несколько великоватая в талии, объёмная тёплая кофта, и, самое главное, ботинки. Ботинки были велики размера эдак на два, но всё равно были лучше босых ног. Не знаю, кому раньше принадлежали эти вещи, но было чудом, что мне выдали хотя бы их.
— А куда мы летим? — уточнила я, разглядывая стремительно проплывающие за окнами облака.
— В научно-исследовательский центр, специализирующийся на психологии, технике и привычках циаматов, — пожал плечами пребывающий поутру в благодушном настроении сын Тора. — Я оставлю тебя там, а вечером заберу, — добавил он.
Последнее замечание очень согрело, и я порадовалась, что Ульвар нашёл нужным его сделать. Правда, потянувшиеся следом излишне оптимистичные мысли предпочла отогнать.
В исследовательском центре всё прошло мирно, мне даже понравилась деловитая суета этого места. Главное, мне не пришлось весь день неподвижно сидеть на месте и плевать в потолок. Какой-то вежливый молодой человек с весёлыми серыми глазами и буйной рыжей шевелюрой выдал мне белый больничный костюм (к счастью, моего размера или около того) и нечто вроде бахил, после чего пожилой улыбчивый учёный, представившийся «доктором Паоло», которому меня с рук на руки сдал Ульвар, повёл меня на экскурсию. То есть, конечно, ничего это была не экскурсия, а исследовательский процесс, просто всё происходило в разных частях огромного белоснежного здания на множество корпусов (в основном, видимо, подземных, потому что на поверхности торчали крошечные аккуратные домики в один-два этажа с синими крышами). Да и исследования тут были разные, что тоже не давало заскучать. Какие-то психологические тесты, при ответе на которые мне на голову опять нацепили нечто вроде короны, какие-то капсулы полного сканирования… В общем, судя по всему, к концу дня жизнерадостный доктор Паоло знал обо мне гораздо больше, чем я сама.
К концу всего этого марафона мы осели в уютном кабинете доктора, явно выдающем творческую натуру его хозяина. Проще говоря, там был несусветный бардак, в котором кроме самого хозяина кабинета явно никто не ориентировался. Бумажек с записями здесь было совсем немного, но уже один факт их наличия удивлял. А ещё присутствовало огромное количество разнокалиберных аппаратов и приборов, их частей, и каких-то совсем уж не поддающихся опознанию конструкций. В целом это место напоминало берлогу заядлого радиолюбителя; был у меня один знакомый, напрочь повёрнутый на этом деле, его место обитания я запомнила навсегда.
Меня усадили в кресло, не слушая возражений всучили большую чашку чая, тарелку густого наваристого картофельного супа и внушительный ломоть белого хлеба. А сам доктор уткнулся в свои приборчики, периодически странно поводя в воздухе руками. Я сделала вывод, что он управляет какими-то незаметными постороннему наблюдателю процессами через то самое устройство-удостоверение с непроизносимым названием.
Собственно, за этим всем нас и застал вернувшийся Ульвар. Мужчина был мрачно-задумчив, и от его утреннего довольства жизнью не осталось и следа.
— А-а, кириос Ульвар, добрый вечер, — обрадовался его визиту доктор. — Вы как раз вовремя, присаживайтесь! Я же вас поздравить хотел, такое событие!
— Поздравить с чем? — нахмурился сын Тора.
— Как же? — озадаченно вскинул брови Паоло. — Кириа Ольга ведь беременна!
— Да? — очень недобро усмехнулся викинг, мельком бросив на меня холодный и мрачный взгляд, мгновенно пригвоздивший меня к месту. Как только кусок хлеба поперёк горла не встал! — И кто же отец, позвольте полюбопытствовать?
— Так вы же! — окончательно растерялся доктор. — Уже почти четыре недели. А что, были какие-то причины сомневаться? — неловко улыбнулся он. — Я же говорю, хотел поздравить! У нас же генная карта автоматически в таких случаях проверяется, вот я и… такое событие… — окончательно сошёл на растерянное бормотание доктор Паоло. Недобро сощурившийся сын Тора выглядел каким угодно, но точно — не счастливым.
— Вот как? — хмыкнул он себе под нос. — Спасибо. Мы можем идти?
— Да-да, разумеется, — закивал, вновь несколько приободрившись, доктор Паоло. — Только, пожалуйста, завтра снова привозите кириа Ольгу. Мы, разумеется, учтём её положение, так что — исключительно щадящие воздействия. Только… ей бы переодеться, наверное, — он суетливо помчался к какому-то шкафу, откуда выудил теперь, наверное, мою одежду и обувь и протянул всё это Ульвару.
— По дороге переоденется, — окатив меня жутким, ничего не выражающим взглядом, проговорил сын Тора. — Пойдём, — скомандовал он мне.
Я торопливо отставила недоеденный ужин и подорвалась с места, лишь бы не заставлять мужчину ждать. Когда его рука привычно сомкнулась на запястье, была готова, что силу свою в этот раз он не рассчитает. Однако, осечки не случилось, и держал он меня как обычно: крепко, но осторожно.
— И когда ты планировала мне об этом сказать? — бесстрастным тоном задал вопрос, которого я ждала, сын Тора. Мы расселись в уже знакомой мне — или похожей на знакомую — летающей машинке, и автопилот повёл её куда-то в неизвестном направлении. Ответ на этот вопрос у меня был, хоть и страшновато было озвучивать его вслух.
— Когда поняла бы, что для тебя подобное имеет значение. Или что я не являюсь просто временным развлечением. Или когда ты начал бы смотреть на меня как на человека, а не на комнатную собачку, которая или выполняет команды, или наказана, — не глядя в его сторону заговорила я.
— «Имеет значение»? — тихо сквозь зубы процедил он. — Дура!
— Разумеется, проще меня дурой назвать, — огрызнулась я. — Особенно учитывая, что информацию об окружающем мире я вынуждена выдавливать из окружающих по капле, и никто мне о ваших реалиях ничего не говорит. У вас этих детей пачками рожают; одним больше, одним меньше, какая разница!