Я - Ангел
Шрифт:
– Во дворе, - ответила Маша.
– Пойду к ним, - засуетилась Екатерина, открывая дверь на улицу, - а вы тут принимайтесь за стряпню, и сходите до отца, поздравьте его с днём рождения, думаю, он уже проснулся.
– Её словно подменили? – удивилась Маша.
– Небось поссорилась с Риткой и на тебя по-другому посмотрела. Если это так, - Тоня победоносно подмигнула Маше, - то сегодня твой день, и никакая Рита тебе не помеха.
– Машенька, Тонюшка, это вы там гутарите? – послышался из комнаты слабый голос Степана.
– Пошли, поздравим
Маша прихватила подарок для свёкра и прошла следом за Тоней в комнату. За неделю, что она не видела отца, он ещё больше осунулся и похудел. Маша проглотила ком в горле, взяла себя в руки, и бодрым голосом объявила:
– Папа, от имени моей семьи, от Серёжи, меня и Антона, поздравляю тебя с днём рождения! Желаю тебе всего самого светлого и прекрасного, чего только можно пожелать в этот день. Но главное, пап, я желаю тебе, на радость всем нам, обязательно выздороветь. Мы все очень-очень этого желаем. И верим и ни на миг не сомневаемся в этом. Вот.
Маша присела перед отцом на корточки и протянула ему рубашку.
– Что это? – слабым голосом спросил Степан.
– Рубашку тебе купила, - расплакалась вдруг Маша.
– А чего тогда плачешь после таких слов? – Степан, собрав всю свою силу, попытался приподняться с постели.
– Так это я так, - сквозь слёзы улыбнулась Маша.
Её душила душевная боль, человек, к которому она относилась как к родному отцу, самому близкому для неё человеку, угасал на глазах.
– Будет тебе душу-то бередить и себе и мне, - Степан слабо кашлянул, - все вы знаете, и я в первую очередь, что скоро уже отойду.
– Я бы жизнь свою отдала лишь бы ты жил, - расплакалась Маша.
– Жизнь отдать за жизнь другого человека, большой подвиг, но тебе не нужно этого делать. Всё равно дни моей жизни сочтены. Но вот для тебя я готов отдать жизнь в любой момент, и если нужно будет, я это сделаю не колеблясь.
– Это что у вас тут за разговоры с Машей на темы, кто кому жизнь готов отдать! – рассердилась Тоня. – Вы мне оставьте все эти разговорчики. Все будут жить и здравствовать. Понятно!
– Тонюшка, доченька моя, - Степан расплакался вдруг, - ты Машу-то не оставляй ни на миг одну, по-сестрински защити её, уж очень она у нас доверчивая и открытая, любой может обидеть её.
– Маша и есть для меня, как сестра, в отличие от Риты, - Тоня сердито посмотрела в сторону дверей, словно увидела призрак своей старшей сестры. – Можешь быть уверен, никому Машу в обиду не дам.
– Папа, может быть, тебе чего принести покушать? – спросила Маша.
– Не надо. Я сыт, – улыбнулся Степан.
– Скоро Серёжа придёт, - улыбнулась в ответ Маша, - а мы к тому времени на стол накроем, и будем отмечать твой день рождения.
– Когда-то я свои дни рождения отмечал ого как, - слабо пошутил Степан. – Вы бы лучше прислали ко мне моих внуков. Где они?
Маша с Тоней вышли от отца с тяжёлым сердцем. Переглянулись между собой на кухне и расплакались.
– Недолго видать протянет, совсем
– Смерть она ведь какая, может и отступить, если верить в хорошее, - принялась уверять Тоню Маша.
– Чистая ты душа, и рассуждения все твои, как от человека не от мира сего. Мне сегодня очень тревожно за тебя почему-то, словно грядёт что-то такое, отчего не отвертеться, и не открутиться.
– Не мели ерунды!
– рассердилась Маша. – Что со мной может случиться? Но вот об отце нам всем следовало бы подумать, чтобы не причинять ему лишней боли. Ты не знаешь, что с ним такое случилось? Он очень резко сдал за неделю.
– Сама не пойму, – недоумевала Тоня.
– Ещё вчера утром ему было лучше. Может быть, Ритка завела его?
– Она может, - согласилась Маша.
– Маш, принимайся за готовку, а я пойду за детьми. Ритка, хоть и приехала ни свет, ни зоря, но так ни к чему ещё и не прикасалась.
Маша рассеяно слышала, как по коридору пронеслись Иринка с Антоном к деду, затем они унеслись на улицу играть, как что-то язвительно говорила ей вернувшаяся с улицы Рита, как в Машину защиту встала свекровь, как что-то отвечала на колкости Риты Тоня. Все чувства и мысли Маши были парализованы, из головы не выходил облик умирающего свёкра. Он разговаривал с ней сегодня так, словно и действительно прощался.
– Мама, папа приехал! – крикнул Антон, приведя Машу в чувство.
Сергей прошёл на кухню и остановился напротив Маши. Она внутренне сжалась, но, не прочитав в глазах мужа недовольства, с плачем вдруг бросилась к нему на шею.
– Ты чего это? – растерялся Сергей.
– Я думала, ты ругать меня будешь, что подстриглась, - тихо шёпотом призналась Маша.
– Дурочка, ты моя, да за что же мне тебя ругать-то? – жарко зашептал Сергей.
– А я тебе рубашку с джинсами купила, – Маша заулыбалась сквозь слёзы.
– Очень хочу, чтобы ты примерил их прямо сейчас.
– Можешь не сомневаться, одену, - пообещал Сергей. – Но меня сейчас больше настораживает твой вид, ты выглядишь так, словно в доме покойник.
– За неделю, что не видела отца, заметила, что очень сильно сдал и только и говорит о смерти. А я не хочу, чтобы он умирал. Понимаешь, не хочу!
– Сергунь, пошёл бы ты примерил обновы свои, пока я с Машенькой пообщаюсь, - попросила Екатерина.
Она дождалась, когда сын вышел из кухни, прижала к себе сноху, и попыталась привести в чувство.
– Негоже так изводиться. Думаешь, мне легко приходится? Я каждый день с отцом один на один нахожусь, и вижу, что он угасает, как свеча.
– Но это несправедливо. Почему Бог забирает к себе самых лучших людей?
– Богу нужны именно такие люди, как Стёпа. Да здесь и никто вечно не живёт. Для каждого человека существует свой час для смерти, и для меня тоже, - продолжала говорить Екатерина.
– Мама, о чём это ты? – насторожилась Маша.
– Не смогу я здесь жить без Стёпы, вслед ему уйду, - призналась Екатерина.