Я - богиня на измене
Шрифт:
— Держу, держу, — лихорадочно шептала я, оседая вместе с ним на траву и положив его голову себе на колени. Зажав рот рукой, я смотрела на осколок, чувствуя, как меня начинает трясти. А внезапный приступ паники накрывал меня удушающей волной. — Нет… Нет…
— Тише, — услышала я шепот, а мне на щеку легла окровавленная рука. — Тише… Не надо плакать…
Мои губы дрожали, а я протянула руку к осколку, боясь прикоснуться к нему. Перед глазами все плыло, а я не верила свои глазам
— Не трогай. Пробил насквозь, — услышала я шепот, а его грязная рука соскользнула с моей щеки и сжала мою протянутую руку. Я цеплялась за нее, как могла, лихорадочно оглядываясь
Сквозь мутную пелену я видела, как Мерлин стоит, опираясь на дерево, заслонив собой Артура от летящего осколка. По его мантия пропиталась кровью, даже кончик седой бороды покраснел, а старик смотрел на короля, который еще не понял, что произошло.
— Все хорошо, Артур, — негромко произнес чародей, а посох выскользнул у него из рук дрожащих рук. — Все-таки успел… Не такой уж я и старый…
Все казалось призрачным, похожим на сон. Белый туман рассеивался, обнажая серое, невзрачное и пасмурное небо. Я тяжело дышала, умоляя, чтобы это был сон. Просто сон.
— Мерлин! — прохрипел Артур, а тот медленно опустился рядом, откинув седую голову и облокотившись на дерево. Его борода покраснела, а он улыбнулся Артуру, положив сухощавую руку поверх окровавленной руки Артура. Это сон. Мерлин не мог спасти Артура ценой своей жизни! Не мог! Это просто сон…. И тут мою руку сжали, а перед глазами все поплыло. Казалось все звуки стихли, а под доспехам Мордреда забарабанил противный дождик, смывая кровавые разводы. Капли дождя попадали ему на лицо, стирая грязь и кровь и обнажая смертельную бледность. Губы любимого казались безжизненными, бескровными и лишь тонкая струйка крови, убегавшая из уголка рта, придавала чудовищные краски этой картине. Его скользкие от крови пальцы держали меня, а Мордред укрыл второй рукой осколок, на который я смотрела, словно сквозь размытую пелену.
— Не смотри. Мне уже не больно, — послышался шепот, когда сверху на осколок легла перчатка. Я прижимала его руку к своим губам, целуя ее и чувствуя, как по щекам текут безудержные слезы. — Сними с меня плащ и накинь… Промокнешь…
Мои губы дрогнули, а чувство реальности возвращалось вместе с ледяными каплями, летевшими откуда-то из серости небес.
— Все будет хорошо, — шепотом твердила я, исступленно целуя окровавленную и грязную руку любимого, не зная, чем ему помочь. — Все будет хо…
Рыдания душили меня изнутри, а закрыла глаза, умоляя спасти его. Кто-нибудь! Прошу вас! Не верю… Я не верю, что он умрет… Я не верю… Я отказываюсь верить… Синие глаза смотрели на меня с нежностью, а мои губы дрожали.
— Хо… ро… шо… — судорожно икала я, нежно гладя лицо Мордреда и пытаясь стереть кровь. — Пожалуйста…
Я до боли прижала его руку к своей щеке и очнулась от своего крика, срывавшего горло, жадно ловя воздух.
— Моя маленькая богиня, — слышала я задыхающийся шепот, от которого сердце замирало. Я ловила каждое слово, каждый вздох и боялась, что он умолкнет навсегда. Синие глаза смотрели на меня, а я склонилась к приоткрытым губам и целовала, прижимаясь щекой к мокрой щеке, прикрывая любимого собой от дождя. Мои слезы капали на его лицо, размывая грязь и кровь, а я бережно держала его голову, чувствуя, как дрожат мои руки.
— Люблю… Люблю… — шептала я, умоляя его побыть со мной еще хоть мгновенье. Еще мгновенье. — Не уходи…
Я улыбалась сквозь слезы, кусала дрожащие губы, закрывала глаза, оберегая любимого и пытаясь согреть холодеющую руку дыханием. Вода стекала по моим волосам,
— Я рад, что увидел тебя… — слышался угасающий голос, а я снова разучилась дышать, проводя рукой по мокрым, спутанным, черным волосам. Ярость, рожденная бессилием, ненависть, рожденная болью, страх, рожденный потерей, накатывали волнами, а я только начала осознавать, что больше никогда не увижу его. Никогда… Это последние мгновения его жизни.
— Я с тобой, — шептала я, беззвучно рыдая у него на груди и скользя пальцами по мокрому нагруднику доспехов. Золотые застежки плаща сверкали драгоценностями, а рука, которую я сжимала, была ледяной и мокрой.
— Все будет хорошо, — донесся до меня голос Мордреда, а я сжала его руку, глядя на него с такой нежностью, с какой не смотрела никогда. — Ты не одна… Теперь вас двое… Он всегда будет с тобой…
Рука слабо выскользнула из моей руки и легла мне на живот. Я поймала ее, снова пытаясь согреть, а на губах любимого дрогнула тень улыбки.
— Я вижу, как вы гуляете вместе …. Как ты держишь его за руку … Как садишь на колени … играешь с ним…
Зачем? Зачем ты мне это говоришь! Не надо, умоляю… Я проклинала барабанящий дождь за то, что едва могла различать слова.
— Не говори так, — выдохнула я, но тут же замотала головой, снова прижимая его руку к своим губам и тяжело дыша. — Ты сам будешь держать его на руках… Ты нам будешь очень-очень нужен…
Внезапно меня больно схватили за волосы и резко дернули, а чувствовала, как его рука бессильно падает вниз. Из последних сил Мордред пытался сжать рукоять меча, а меня отшвырнуло на траву. Надо мной стоял Ланцелот, глядя на меня в упор странным взглядом. По его волосам текла вода. Золотые локоны, красивые, ясные глаза, светлые доспехи делали его похожим на рыцаря из старой сказки. Меня схватили за лицо, поднимая одной рукой, пока я пыталась вырваться, чувствуя, как слепая ярость душит меня.
— Они все сдохнут здесь, а ты поедешь со мной в Камелот. И попробуй кому-то рассказать про то, что видела! Поняла меня? — выдохнул Ланцелот. — Будешь рассказывать то, что я тебе скажу! И попробуй только заикнуться о том, что видела! Слышишь?
Металлическая перчатка больно впивалась в кожу, а я кряхтела, пытаясь разжать его руку, а потом вцепилась ему в лицо, в волосы, пытаясь выцарапать глаза. «Тварь!», — шипела я, извиваясь и чувствуя, как меня волокут. Сердце разрывалось при мысли, что там на траве осталась вся моя жизнь. Внезапно послышался рев, а Ланцелот швырнул меня на траву, выхватывая меч. Огромный, раненный медведь стоял на задних лапах позади Ланцелота, опускаясь на него всем весом и выбивая меч из рук рыцаря-мечты всех девушек от шести до шестидесяти. Медведь страшно ревел, а я отползала подальше, видя, как зверь отметает лапой доблестного рыцаря, а тот теряет сознание, шмякнувшись об ствол дерева.
Медведь, тяжело дыша, возвышался надо мной, но тут его глаза закатились, и зверь рухнул на траву, оборачиваясь королем Артуром. Из последних сил он подполз к Мордреду, глядя кровь, которая все еще стекала вниз, размываемая последними каплями дождя. В сердце промелькнула слабая надежда на то, что он сможет спасти… Вдруг он знает способ… Мало ли… Несколько ударов сердца, ослепленного надеждой, но, король положил перчатку на грудь сыну и склонил голову.
— Не подходи к нему! — опомнилась я, вспоминая, что еще недавно они были врагами, но Артур поднял на меня глаза, а потом молча опустил голову.