Я - богиня по вызову
Шрифт:
— Он убежал, — горестно вздохнула я, все еще переводя дух и те заковыристые выражения, которые слышала в свой адрес в момент погони.
— Далеко? — осведомилась бездна, пока я рассматривала чужие штаны. — Забыл тебя предупредить! Если человек загадал последнее желание, а ты не забрала душу в течение четырех минут, то, считай, что он убежал от смерти, и ему назначается новый срок жизни.
— А почему этого не было в договоре? — возмутилась я, швыряя в зеркало чужими штанами и оседая на стул.
— Потому что это было изначальное правило,
Отлично! Если спросят, кем я работаю, я могу смело отвечать, что за мужиками бегаю. И не только за мужиками! Мне высветилось следующее имя, а я понимала, что смерти при таких обстоятельствах нужны хорошие кеды и разряд по легкой атлетике.
— Мадам Намронель, — прочитала я, понимая, что такими темпами мои труповые будни подойдут к концу. Хотя, погодите? Смерть должна быть видимой? От смерти можно убежать? От смерти можно отмахаться последним желанием?
Я прищурилась, глядя на мрачные своды собственного жилища, где в пыльном углу стоял гроб с надписью: «Если что похороните меня здесь!».
— Мне нужно в город! — усмехнулась я, мерзко улыбаясь себе улыбкой злого гения. Перед моими глазами в туманной дымке зеркала поплыли картинки, а я пристально выискивала нужную.
— Сюда! — остановила я, глядя на целую веревку женского белья и одежды навырост, развешенного на улице. Через две минуты выгрузила все на крышку гроба, рассматривая серое застиранное платье и встряхивая его.
— Смерть должна быть видимой? — самодовольно заметила я, скидывая с себя черных халат и укомплектовывая прелести в старое платье. — Но нигде не сказано, что она должна носить черный плащ!
У зеркала отпала зубастая челюсть, когда я неумело плела косичку на своих волосах, пытаясь завязать ее тесемкой. На меня смотрела девица на «заберите ее, пожалуйста!», а я повертелась и поправила грудь в декольте, затянув тесемочки. Мое отражение расплывалось, а в поплывшем тумане проступили очертания мрачного дома, в котором сидела старая женщина в накинутом цветном платке на плечи. Вокруг нее висели какие — то дивные штуки, напоминающие работы начинающих «очумелых ручек». Сушеная рыбья голова была примотана к какой-то палке, а под ней виднелся маленький колокольчик. Рядом громоздилась горсть бус, вокруг которых была обмотаны какие-то сухие травы. Мадам расположилась в старинном потертом кресле, перебирая в руках карты и шевеля узкими губами.
— Гадалка? — заинтересовалась я, потирая ручки. Обожаю гадания! Через пару мгновений я уже стояла у почерневшей вывески: «Гадания и знаки судьбы. Третий глаз», а черная, старинная дверь мрачно приглашала узнать, что день грядущий мне готовит и под каким соусом преподнесет. Робко постучавшись в дверь, я услышала замогильный голос, пробирающий холодком до холодца.
— Войдите, — прозвучало, а я толкнула дверь, вслушиваясь в колокольчик, который глухо прозвенел над головой. — О! Я вижу твою судьбу! Всю правду про тебя знаю!
— Да вы что? — оживилась я, тут же присаживаясь на какую-то табуретку, оббитую тканью. В полумраке прыгал огонек свечи, а мое сердце застыло в тревожном ожидании. Морщинистые руки, унизанные массивными кольцами, тасовали старую колоду, чтобы протянуть ее мне.
— Бери! — хрипловатый голос в полумраке заставлял мою руку дрожать. Я осторожно сдвинула колоду, видя, как на стол одна за другой ложатся карты.
— Хм… — задумалась гадалка, а потом посмотрела мне в глаза таким пронизывающим взглядом, что я застыла врасплох пойманным сусликом на колхозном поле. — Вижу смерть..
— Кого? — тут же оживилась я, а мне под носом поводили мрачноватой картой с обтрепанными краями.
— Со смертью шутить нельзя. Видимо срок твой уже на исходе! Но не печалься, я помогу тебе придумать такое желание, которое смерть никак не выполнит! Отведем ее, костлявую! Отведем!
Я грустно шмыгнула носом, понимая, что до костлявой мне еще бегать и бегать. Мне под нос сунули еще две карты.
— Видишь? Мужик у тебя был! Пропал с концами! — зловещим голосом заметила гадалка. — По поздней дорожке.
— А сколько у него концов? — спросила я, глядя на потрепанные карты, но гадалка не слышала меня, что-то завывая. Мне снова под нос сунули карту со словами: «Смотри!».
— Ждет тебя встреча внезапная по дороге казенной! — ткнули в меня картами, пока на укрытом дырявой скатертью столе я заприметила книгу «Толкования гаданий». — И хлопоты, но пустые, пустые. В пустую хлопотать будешь, короче. А вот и он! Мужик твой вышел! Видишь?
— Куда вышел? — уточнила я, присматриваясь к суровому профилю какого — то бородача. — Надолго ли? Когда вернется?
— Любовный интерес у него выпадает! — вздохнула гадалка, пока я с любопытством смотрела на расклад. Она стукнула пальцем по карте, заставив меня нервно сглотнуть.
— Так пусть заправит его! — опешила я, внимая каждому ее слову и глядя на карты. — Нечего любовному интересу болтаться!
— На сердце держишь, — задумчиво промычала гадалка, шурша картами. — Надежду на скорое свидание! Вот она! Полюбуйся!
Яркая карта с какой-то птичкой легла поверх страшного, как моя жизнь, мужика в возрасте, когда седина в висок и тело в деревянный ящик.
— И крепко? — с робкой надеждой спросила я, глядя в глаза гадалке. — Или как он любовный интерес? У меня надежда нигде не вываливается!
— А в будущем у тебя дом казенный и договор! О договоре печешься! — прищурилась на меня гадалка, но я уже ничего не понимала. — Вот и договор вышел! На пороге у тебя любовь стоит!
— Пусть стучит ногами в сердце, — усмехнулась я, чувствуя в голове кашу из казенных домов и хлопот по поздней дороге, которые вывалились у кого-то из казенных штанов. — А можно еще разочек? Я просто не поняла!