Я буду нежной, мой принц
Шрифт:
– Их можно понять, – хмыкает Корим. – Герцог Гиерно прочил мою Камэли в свои преемницы. Моя любимая истинное сокровище не только для меня, но и для нашего рода и Босварии. И воистину стоит гораздо большего брачного выкупа, чем тот, которого требует Сэйнар.
А сейчас мне явно набивают цену. Засмущаться что ли.
– Не сомневаюсь, – согласно кивает король, но тут же хитро улыбается. – Но грех в таком деле не поторговаться. Ведь так, леди Сатори?
– Вам ответить, как верная подданая Сэйнара, или как будущая жена принца Босварии? – интересуюсь я с улыбкой.
Его
– Ай, хитра, – качает он головой. – Достойный ответ для будущей королевы.
Оглядывается на застывшую позади него жену, ожидающую возможности тоже подойти к нам с Коримом.
– Зальфия, свет души моей, иди и ты познакомься с невестой сына. Кажется, наш Корим наконец-то нашёл ту, что сделает его счастливым.
Ох. Это ведь… одобрение, да? Мне не показалось? Кажется, король действительно доволен выбором сына. Осталось узнать, как ко мне отнесётся королева.
Глава 27
Знакомство и завтрак с родителями моего будущего мужа, действительно оказались не такими уж страшными. Я даже получила удовольствие от общения с королём Ардорашем. Пребывая в добром расположении духа, его величество много шутил и смеялся, выспрашивал меня обо мне самой и моей семье, порой задавал довольно каверзные вопросы, заставляющие меня постоянно держать ухо востро и тщательно взвешивать свои слова. Но в целом не скрывал, что я пришлась ему по душе.
А вот о королеве я такого сказать не могла. Молчаливая и тихая, она почти не принимала участие в беседе. Больше слушала и наблюдала за нами с Коримом. Тем сильнее я удивилась, когда после завтрака она пригласила меня прогуляться с ней в королевских садах.
Конечно же я согласилась. И ежу понятно, что мама Корима желает пообщаться со мной без свидетелей в лице наших мужчин. С учётом того, насколько разграничена жизнь мужчин и женщин в Босварии, в её желании я не усмотрела ничего странного.
И вот мы с королевой Зальфией, по-прежнему молчаливо задумчивой, неспешно идём по выложенной самоцветной мозаикой дорожке, с которой открывается одинаково прекрасный вид, как и на мерцающее солнечными бликами в отдалении озеро, так и на сам дворец, поражающий роскошью и какой-то воздушной красотой. Позади на вежливом расстоянии плетутся две доверенные служанки королевы, а за ними и охрана.
Самоцветные сады, когда-то созданные по приказу Ардораша для его супруги, славящиеся своей красотой даже за пределами Босварии, превзошли все мои представления. И, ожидая пока её величество начнёт разговор, ради которого скорее всего и пригласила меня, я с искренним восторгом любуюсь волшебными видами.
– Я вижу, что вам понравились мои любимые сады, Камэли, – наконец нарушает молчание моя будущая свекровь, и, повернув на пальце перстень, активирует защищающий от подслушивания щит.
Красивая она и величественная несмотря на возраст. Это не могут скрыть даже традиционные одежды.
Истинная королева Босварии, сумевшая, даже будучи тенью своего мужа, сделать очень много для своей страны, особенно для женщин. Чего стоит только введённый ею обычай брать на попечение и воспитание девочек-сирот из приютов, которому и сейчас следуют все состоятельные хоаль Босварии, доказывая свою добродетельность. Случаются, конечно единичные неприятные ситуации, как с той мразью, которая купила Наиле, но в общем пользу от такого обычая сложно переоценить.
– Да, ваше величество. Я в восхищении, – киваю с искренней улыбкой, хоть моя собеседница и не может видеть моего лица полностью. Поскольку мы находимся в общедоступной части дворцового комплекса, мне пришлось опять прятать лицо под карильей. Сегодня эта традиция отлично играет мне на руку, позволяя не привлекать лишнее внимание.
– Ардораш приказал разбить эти сады, когда я родила нашего первенца, Гедаша, спустя всего девять месяцев после нашего бракосочетания, – задумчиво сообщает мне Зальфия. – Я была счастлива и искренне верила, что теперь-то он забудет ту, которую так беззаветно любил и потерял.
И, видя мой удивлённый взгляд, она грустно улыбается.
– Я осведомлена, что вы входите в узкий круг людей, знающих о проклятии, которое было на нашей семье, Камэли. Как и о всех событиях, предшествующих его снятию. Потому и могу себе позволить говорить с вами не таясь. Собственно, я, как и мой супруг, тоже весьма наслышана о вас. И если Ардораш больше интересовался тем, какую выгоду брак с вами принесёт Кориму и Босварии, то меня больше интересовало, какой женой вы ему станете.
– Я понимаю, ваше величество, – киваю, не зная что на это сказать. Вопроса ведь не было, по сути. Не могу я бить пяткой в грудь, рассказывая, какая из меня хорошая жена получится.
– Мой мальчик влюблён в вас, – смотря вдаль, произносит королева. – Я вижу это так же ясно, как солнце в небе. Но ни одному из моих сыновей любовь не принесла счастья. Только горе, сломанные судьбы и смерть.
М-да, не такого разговора я ожидала, когда соглашалась на эту прогулку. Не думала, что королева будет со мной настолько откровенна. Но может, оно и к лучшему, когда есть возможность вот так всё прояснить сразу.
А она тем временем продолжает.
– Я прожила долгую жизнь с любимым, но не любящим меня мужчиной, утешая себя тем, что он добр и ласков со мной, что ценит и искренне привязан. Я родила ему шестерых детей. И троих из них сгубило проклятие. Васир и Аймине мертвы, Гедаш сломлен… Поймите меня правильно, Камэли. Ничего я так не желаю, как видеть, что Корим обрёл счастье с любимой женщиной, но мне страшно потерять и его.
– Но… проклятие ведь снято, – непонимающе хмурюсь я.
– Снято, да, – кивает она. – Ардораш… сильно изменился после общения с той девочкой-ведьмой… что заняла тело нашей Миренхаш. Несмотря на всё случившееся… он будто неподъёмный груз с души сбросил. Даже Гедаша готов простить и со временем вернуть из изгнания. Я чувствую, что всё изменилось. Даже между нами. Но страх матери о своём ребёнке не то, от чего легко избавиться. Потому я и хочу спросить, почему вы согласились выйти за Корима? Взаимна ли его любовь? Дадите ли вы ему то счастье, на которое он заслуживает?