«Я буду одевать ее в индиго»
Шрифт:
Глава 8
Действительно, когда я приехал, в бассейне энергично плескались несколько симпатичных девчушек, наслаждавшихся последними лучами заходящего солнца и прогретой водой, пока на отель не надвинулась тень горы и не наступила вечерняя прохлада.
Коктейли и вправду оказались отменными — Энелио достаточно хорошо знали в городе, чтобы обеспечить нам первоклассное обслуживание. Некоторое время Майер что-то сосредоточенно черкал на обратной стороне конверта, время от времени поднимая голову и задумчиво глядя
Наконец он сунул конверт мне и буркнул:
— Расписание. Если я где-нибудь напутал, дай знать.
Я повернул конверт так, чтобы мог читать и Энелио.
10 янв. — Группа из пятерых человек пересекает на пикапе мексиканскую границу в районе Матамороса.
25 марта — (прибл.) Бикс получает перевод на 13 с лишним тысяч долларов в Кулиакане, штат Синалоа.
24 апр. — Роко с пикапом селится в трейлер-парке «Лос Пахарос».
25 мая — (прибл.) Бикс и Минда съезжают из «Лос Пахарос» и снимают комнату в отеле «Руис».
9 июня — Поступает официальный запрос о место нахождении Сейшенса.
30 июня — (прибл.) Бикс и Минда переезжают в гостевой домик миссис Витрье.
5 июля — Роко избивает Майка Баррингтона.
7 июля — Найден труп Сейшенса.
10 июля — Истекает срок туристических виз и раз решения на пикапчик.
23 июля — Роко выселяют из «Лос Пахарос», и он переезжает к Брюсу Банди.
30 июля — (прибл.) Ссора Бикс и Минды. Минда уезжает в Мехико.
1 авг. — На рассвете Брюс Банди пресекает попытку Роко удрать на пикапчике с частью его коллекции.
1 авг. — Приезжает отец Минды.
2 авг. — Банди одалживает свой «форд» незнакомцу по имени Джордж.
3 авг. — Смерть Бикс.
4 авг. — Миссис Витрье опознает труп.
Взяв у меня конверт, Энелио, нахмурившись, внимательно изучил расписание и сказал:
— Кое-что здесь мне не понятно.
— Что?
— Рокленд не мог оставаться в трейлер-парке после того, как были просрочены разрешение и виза. Когда въезжаешь в любой трейлер-парк, тебе обязательно придется предъявить документы на машину. Полиция очень строго следит за такими вещами и проверяет все регистрационные книги. Стало быть, если двадцать третьего июля их документы все еще были действительны… то первая дата — день их приезда — указана неверно.
— Нет, Энелио. Это было тщательно проверено.
— О’кей. В таком случае до двадцать четвертого апреля им пришлось смотаться до границы и получить новое разрешение. Мне кажется… сюда, в Оксаку, от границы добираться дней семь. Значит, все документы были продлены примерно семнадцатого апреля, и с ними все в порядке до шестнадцатого октября. Это можно проверить в конторе «Лос Пахарос». У них должен был остаться номер разрешения и место выдачи. Куда они ездили? В Кулиакан? А между тем самая короткая дорога до границы — через Ногалес. — Он усмехнулся. — И я знаю, почему они поехали туда. Это было довольно глупо с их стороны.
— Откуда ты знаешь? — удивился Майер.
Энелио постучал пальцем по виску.
— Этот Энелио
— Банковским чеком.
— Чертовски глупо, приятель! Еще несколько лет назад все было бы о’кей, но сейчас мексиканское Бюро по борьбе с наркотиками свое дело знает туго. Сначала они выясняют, кто заключает сделку. Потом оповещают своих людей с нашей стороны границы. Тех, кто везет контрабанду, задерживают, обыскивают и, допустим, находят четыре килограмма героина. И говорят, что теперь их посадят в мексиканскую тюрьму на девяносто девять лет. Потом отбирают три килограмма, а за большую взятку разрешают оставить один, а потом сообщают вашей таможне, что те-то и те-то везут наркотики. Короче говоря, их… черт, что же это за слово?., чистят?
— Обчищают.
— Поэтому банковский чек для Бюро — это все равно что объявление в газете. Я так и не могу понять, что за чертовщина там произошла.
— А кто-нибудь может поехать в Кулиакан и купить героин? — спросил я.
Он пожал плечами.
— За двойную цену — почему бы и нет? Двойная цена здесь — это одна десятая оптовой цены в Штатах. Сто тридцать тысяч американских долларов… это будет… миллион шестьсот двадцать пять тысяч песо.
Энелио посмотрел на часы, сказал, что ему пора, и пообещал позвонить завтра в надежде, что мы придумаем еще что-нибудь интересное.
Подошли несколько подростков-американцев и начали нырять в бассейн. Загорелые до черноты девушки, мускулистые юноши — упругая молодая плоть.
— Ты должен осознать, что все эти детишки восстали против общества, — сказал Майер, старательно имитируя Уолли Маклина.
— Господи, Майер, прошу тебя, прекрати!
— Уолли показался мне таким трогательно-наивным…
Я зевнул.
— Я недавно читал, что археологи расшифровали древние таблички, написанные за три тысячи лет до рождества Христова, и выяснилось, что и тогда молодежь не слушалась старших, не уважала древние обычаи, и вообще все катилось к чертям собачьим.
— Ты говоришь как истинный член общества.
— Видишь ли, старина, есть люди молодые и старые: те, что мне нравятся, и те, что нет. И вторых всегда меньше. Меня отталкивает угрюмый фанатизм, неважно в какой форме — то ли это революционные заскоки молодых, то ли громкие поучения, почерпнутые из Библии стариками. Все мы смешные, раздражительные и замордованные животные, которые ковыляют на задних лапах и пытаются с благородным видом проделать путь из чрева матери в могилу. И люди, неспособные видеть жизнь в таком свете, невыносимо скучны.