Я буду рядом
Шрифт:
— С котом твоим одноглазым — ничего, — хмыкнул Сатус, вновь вольготно усаживаясь на кровати соседки и закидывая одну длинную ногу на другую с видом человека, который умеет заключать выгодные для себя сделки.
Чертов дьявол!
— Я же не идиот, чтобы разлучать колдунью, пусть и начинающую, с её магическим помощником, — продолжил повествовать Сатус, разглядывая моё лицо. И кажется, то, что он на нем видел ему нравилось. А видеть он там мог только одно — страх.
— Оно мне надо, лечить тебя потом?
Я ничего не поняла
— Слушай, чего ты хочешь, а? Давай, не стесняйся, говори! Озвучь прямо сейчас все свои мерзкие пожелания!
Сатус прищурился, выгнув бровь.
— Не такие уж они и мерзкие, — заявил он с сальной ухмылочкой. — Не знаю, что ты там себе нафантазировала, но ты меня не интересуешь. Меня вообще не интересуют особы твоего типа.
— Моего типа? — заморгала я от растерянности. — В каком это смысле?
— Ну, знаешь, — неопределенно взмахнул он рукой в воздухе, словно выискивая в этом самом воздухе нужные слова. — Плебейки. Простушки.
Мои глаза непроизвольно округлились, выпучившись, как у лягушки.
— Я, конечно, согласен с утверждением, что третий сорт — не брак, но связываться с такими всё равно, что начинать отношения с домашней скотиной.
И тут до меня дошло. Да так, словно в меня швырнули иссохшими в прошлом столетии экскрементами мамонта, то есть, и извазюкали в грязи, и сбили с ног одновременно.
И дальше я уже действовала не думая.
Глава 4
Я рванула вперед с намерением вцепиться высокомерному поганцу прямо в лицо. И была уже в паре сантиметров от цели, когда внезапная подсечка сбила с ног, и я отвратительным кулем рухнула на кровать Мики. И ладно, если бы сама рухнула, а так, сверху на меня еще и навалился демон. Но я — дочь своего отца, который учил меня никогда не сдаваться, а потому даже в таком положении я продолжала пытаться выцарапать Сатусу глаза.
Правда, пыталась недолго…
Схватив за запястья, он вздернул мои руки вверх, зафиксировав за головой, а для верности еще и уперся локтями в мои предплечья. Я ощутила себя скованной по рукам и ногам, кажется, даже веревки не смогли бы обездвижить эффективнее.
Но я продолжала бороться. Я брыкалась, ругалась, пыталась ударить его, метя в мужское достоинство, вытягивала шею, надеясь дотянуться зубами до его носа и все это ровно до тех пор, пока сквозь собственное громкое дыхание и сдавленную ругань я не услышала… смех.
Сатус смеялся и смеялся он надо мной.
В один момент прекратив все сопротивление, я замерла, тяжело сглотнула и подняла голову, желая увидеть лицо демона, которое самым неожиданным образом оказалось прямо передо мной. Очень близко.
Слишком близко.
Его глаза напротив моих глаз, его губы рядом с моими губами, его дыхание — на моей коже…
— Удивительно, — прошептал он, склонившись к моей щеке.
Я напряглась еще сильнее, буквально сжавшись всем телом и стиснув пальцы.
— Что удивительного? — голос звучал сипло, сдавленно, в том числе, и из-за того, что в горле все пересохло.
— Даже осознавая всю безвыходность положения, ты продолжаешь бороться. Бороться до самого конца. И вот, что мне интересно: ты не умеешь сдаваться или боишься сдаваться? Чего в тебе больше — нежелания проиграть или страха подчиниться?
Я дернулась, вновь бесполезно пытаясь отодвинуться от демона, который, склонившись над моей шеей, шумно вдохнул, втягивая в себя воздух… и словно наслаждаясь этим процессом.
— Ты приятно пахнешь, — прошептал Сатус и было в этом что-то такое, от чего болезненно дернулись внутренности. — Хочешь знать, чем?
— А чем обычно пахнут плебейки и пастушки? — ощетинилась я, припомнив слова, которые и привели меня в такое положение, лежачее и неподвижное.
— Не знаю, я их не нюхал, — на полном серьезе заявил демон, все еще находясь в опасной близости к одной из самых уязвимых частей моего тела.
— Навозом! — уверенно и громко объявила я, чем, похоже, ввергла демона в состояние, близкое к шоковому, потому что он перестал изучать мою шею, а выпрямился на локтях и с удивлением уставился в мои глаза. — А еще брюквой! Вот, чем они пахнут! А значит, и я так пахну!
— Что такое брюква? — сдавленно выдавил из себя Сатус, чье лицо выглядело так, словно он готов был вот-вот разразиться громким смехом.
— Понятия не имею, — мотнула я головой. — Но слово очень подходит для плебейки.
— Иногда, — протянул Сатус, рассматривая меня так внимательно, как исследователь рассматривает забавную, случайно угодившую в его ловушку, неведомую зверушку, — я думаю, ты забавная или глупая?
— У меня полный комплект, — отбила я и вновь заворочалась под ним. — Может быть, ты уже уберешь от меня свои щупальца? Мне противно!
А вот последние слова явно были сказаны зря.
Потому что лицо демона тут же стало жестче, губы стиснулись, резче проступили скулы, глаза сузились до двух презрительных щелочек, а пальцы стиснулись вокруг моих запястий с такой силой, что я услышала угрожающий хруст собственных костей.
Стон вырвался раньше, чем я успела его подавить.
— Слушай, девочка, либо ты будешь следить за своим языком, либо я сделаю так, что твой голос больше никто и никогда не услышит.
В ответ я расхохоталась. Громко, издевательски, сквозь слезы и боль.
— Серьезно? Хочешь меня убить? Убивай! Мне все равно уже нечего терять, потому что я все потеряла, когда меня закинуло в этот ваш волшебно-обкуренный мир с некромантами, ведьмами, демонами, говорящими котами и живущими своей собственной жизнью лестницами! У меня ничего не осталось, а тому, у кого ничего нет и терять нечего, а значит уже не страшно. Хочешь убить — убивай!