Я буду в маске
Шрифт:
– Ну ты, подруга, даешь… - покачала головой Жанка.
– Натворила, даже вытворила. Не хочу тебя ругать, вижу, что ты себя уже сама и наругала, и наказала. Хотя, - художница отставила бокал, - ты уж прости, но ты дура!
Что тут скажешь? Это слово как целиком, так и с дополнительным суффиксом подходит мне идеально. И ведь еще до субботы сама себе это говорила.
– Да, знаю.
– Нет, не знаешь! Ведь если бы знала, то вела бы себя по-другому. Лев так старался, и так и этак к тебе, лазейки и пути к твоему сердцу искал, а
– Бо, - поправила я ее.
– Да какая разница? Естественно, Лев, видя все это: сначала твой флирт, потом это дефиле по залу за руку с другим мужчиной – себе надумал всякого… - Жанка вновь взяла бокал, понюхала. А я, вспомнив, что лучшая защита – это нападение, поинтересовалась:
– Кстати, ты зачем ему рассказала, что я в клуб сегодня собралась?
– Я?
– совсем не искренне удивилась Жанна.
– Ты-ты, больше некому.
Художница нахмурилась, пристально посмотрела на меня. А я ждала ее признания, покачивая головой.
– Да, Майскому сказала я!
– рявкнула она.
– Посчитала, что так будет лучше.
– Как видишь, не лучше.
Жанка похлопала глазками и возмущенно произнесла:
– Ты это, не переводи со своей больной головы на мою здоровую! Напортачила, а теперь меня виноватой выставить хочешь… Никто не заставлял тебя себя так вести.
Я нервно усмехнулась, качнула головой. Выпила вина… Нет, конечно, Жанка не виновата. Как бы это странно не звучало, но все, что сегодня произошло, было не зря. Все правильно. Все, кроме моего поведения, изначального… Я, действительно, мазохистка, мне нужна была эта боль. Только вот Льва обидела напрасно.
– Что делать-то будешь?
– неожиданно тихо спросила подруга.
– Не знаю… Лев сказал, что точка, что он больше меня не побеспокоит…
– Так ты его любишь или нет?
– Люблю, - не раздумывая, ответила я. Вот то, что чувствовала. И старательно прятала в себе. Даже отвергала. Не веря, что это настоящее чувство. И не веря Льву… Вот почему, Дашка? Что заставляло меня сомневаться? Неправильность наших отношений? А кто знает, как правильно?!
– Значит, нужно все исправлять, - стукнув кулаком по столу, заявила Жанна.
– Есть ли смысл навязываться, Жан? Не думаю, что он мне теперь поверит.
– Смысл есть всегда. Если это настоящие чувства, конечно.
– Лев очень сильно обиделся…
– Лев тебя любит. Не думаю, что такие чувства быстро проходят. Поэтому не стоит напрасно терять драгоценное время и быстренько брать ваше счастье в свои женские руки. В конце концов, лучше попробовать и пожалеть, чем потом жалеть, что чего-то не сделал.
Я закивала. Жанна права. Лев боролся за свои чувства. Это не должно быть напрасно. Я должна пробовать. Обязана!
– Ты ему звонила?
– Да… - закусив губу, ответила я.
– Скорее всего, он так торопился уехать, что оставил у администратора
Моя ненормальная подружка нахмурилась, достала из сумки свой аппарат и набрала номер. Даже я, сидя напротив, услышала в Жанкиной трубке механический голос, сообщающий, что данный абонент временно недоступен.
– Он все равно не стал бы со мной сейчас говорить, - подметила я с грустью.
– С тобой, может, и да. Но мне бы ответил… - Жанна задумалась.
– Так, ладно, попробую ему еще завтра набрать… - подруга продолжала выглядеть задумчивой, а потом произнесла: - А если не дозвонимся, то в понедельник в издательство заскочим… Потом у нас кондитерская, кстати, мы торт выбираем, помнишь?
– Не думаю, что я сейчас хороший помощник в предсвадебных делах.
– Ничего не знаю. Все: и готовиться к свадьбе, и возвращать Майского – мы будем вместе. Ясно?
Протестовать я не решилась. Опять отпила вино и демонстративно отставила полупустой бокал. Пить не хотелось. Снова захотелось лечь и уснуть.
– Как там мой девичник?
– поинтересовалась Жанка.
– Все с ним в порядке. В четверг, в семь вечера, в “Райцентре”.
Жанка расползлась в улыбке, и вдруг у нее зазвонил телефон. Я с надеждой уставилась на мобильник в руках подружки. Но звонил не тот, кто бы мне хотелось.
– Да, милый… - ответила Жанна, зачем-то подмигнула мне и вышла из кухни.
А я осталась одна.
Мне даже показалось, что совсем. Так одиноко стало, пусто… У моей ненормальной художницы все хорошо: девичник, свадьба, ребенок. А я… Слезы навернулись на глаза.
Что, Дашка, довольна? Такого расклада ты добивалась? Ну поплачь еще, истеричка! Вылей тонну напрасных слез, вытри их пачками одноразовых салфеток… А вообще, не смей себя жалеть!!! Недостойна ты жалости, даже своей! Лучше думай, как все исправить, и действуй!
Но в голову ничего не шло. Опустошение, апатия… И пока Жанка беседовала с милым, я вылила остатки вина в раковину, воткнула пробку в бутылку и убрала ее в холодильник. Захлопнула дверцу и вдруг зацепилась взглядом за магнитик. Небольшой такой, цветной. В форме трех масок. В сердцах сняла его с металлической дверцы и швырнула в мусорное ведро. Все. Ничего, связанного с клубом, больше не осталось…
Села обратно, бессознательно огляделась, в очередной раз ощущая необходимость во сне. Утро вечера мудренее.
И когда художница вернулась на кухню, я у нее поинтересовалась:
– Что хотел милый? Спрашивал, когда домой?
– Да, - ответила подруга.
– Завтра знакомство с родителями, а родителей Ярослава встретить надо… Они из соседнего города, на электричке…
– Езжай домой.
– А ты?
– А я лягу спать. Устала.
Жанка шагнула к выходу:
– Я тебе позвоню. Утром. А вечером могу приехать.
– Не надо, Жан, - улыбнулась я.
– Проведи время с семьей, очаруй там всех.