Я буду ждать тебя в Уиже

– Luanda to United Nations Zero Six! Executive start and you are cleared for takeoff!

– Roger, Luanda! United Nations Zero Six, Executive and off!

– Luanda! United Nations Zero Six born in the air on 12–03.Thank you for cooperation, bye! [1]

Наш

Уставшие от развалов, путчей, Беловежских соглашений, финансовых реформ и девальваций, мы вырвались за железный занавес в свободный воздушный океан, навстречу новой жизни.

Небо Анголы встречало нас бескрайним горизонтом – видимостью «миллион на миллион» в разгар африканской зимы. Наши души захлёстывал восторг свободы, яху!

Недаром в английском радиообмене прижилось слово «Роджер!» – «Вас понял! ОК!». Нет, этот Роджер – чёрное полотнище, трепещущее в душе каждого лётчика! Вопрос лишь в малом: контролируют тебя наземные службы с помощью своих драных радаров или есть возможность вырваться за их флажки – лететь вольно как птица!

Четыре года назад многие из нас теперешних, несущихся навстречу приключениям под ооновскими позывными, бились на афганской войне за себя, за свою страну – и против всех.

И вот мы – часть единого человечества, миссия «ЮНАВЕМ II» [2] , Объединённые Нации: Зиро Ван, Зиро Фор, Зиро Сикс… И не суть важно, что в Питере перекрасить в белый цвет успели только четыре вертолёта из дюжины, а на нашем камуфляжном даже броню после Афгана снять не успели, лишь белой краской пробили трафарет «UN-06». Главное – в душе и что у нашей Василисы-МТ (вертолёт Ми-8) отличные движки, у экипажа – боевой, проверенный горячим южным небом командир Илья Симаков и надёжный бортач Владимир Волков!

Ветер перемен – скорый и бесповоротный! Он не просто треплет волосы, со свистом врываясь в грузовую кабину, стоит лишь немного сдвинуть боковую дверь. Он создаёт воздушный мост, такой прочный, что восьмитонные машины летят по нему без оглядки, как по автостраде, и поют навстречу ветру битловский «Хей, Джуд», песню, ставшую гимном нашей миссии:

– На, на, на, на-на-на-на-а-а, на-на-на-на-а-а, хей, Джуд!

И назад не повернуть! И тащит ветер из столицы Луанды на аэродром в Уиже двадцать восемь счастливчиков, которым выпала судьба работать на первые многопартийные выборы президента и парламента Анголы в северных провинциях страны, вместе с наблюдателями ООН, конечно.

Аэропорт в Уиже встретил подозрительным молчанием. Вышка сдохла. На полосу зашли по-самолётному и тут же разбежались по рулёжным дорожкам, чтобы не сбить какого-нибудь «Геркулеса» [3]

Из тени металлических ангаров выскочили чернокожие бойцы в тёмно-зелёной униформе, хорошо, что без автоматов, и, деловито размахивая руками, направили «восьмёрки» на места стоянок, справа от перрона. Два белых, три зелёных вертолёта заглушили двигатели, и на поле высыпали русские лётчики – пёстрые, счастливые.

Солнце. Земля цвета кирпича, чахлые пальмы и одноэтажный аэропорт с фонарём диспетчеров и тремя антеннами на крыше. Подъехали ооновские джипы, ниссаны, тойоты, лихо припарковались у перрона. Из щелей выползла галдящая ангольская детвора, оттеняя белых миссионеров.

– Ребята! Добро пожаловать в Уиже! – Из машины вышел добродушный мужик с корейским лицом и остатками волос на висках – заправский агроном, в тёмных брюках, синей рубашке с закатанными рукавами, свой в доску. – Подходите, будем знакомиться, – радушно протянул он руку. – Я доктор, Николай Николаевич, помогу вам освоиться на новом месте. Это Майкл из Канады, – представил он невысокого человека в зелёной ветровке, с бородой и длинными вьющимися волосами до плеч, – руководитель миссии ООН в Уиже, ваш куратор. Это Ян, Голландия, наш полисмен, отвечает за безопасность, – указал доктор широкой ладонью на крупного загорелого парня с военной выправкой, стрижкой «ёжик», в песочной форме с шортами.

Оба иностранца так радушно улыбались напиравшим на них лётчикам, что казалось, с детства обожали только русских.

– Гостиница готова, – без лишних сантиментов продолжил «председатель», – считайте, лучшая в городе. Этаж четвёртый, верхний, солнечная сторона – не замёрзнете. С водой проблемы. Но это у всех. Есть бочка, вёдра – прорвёмся. Пить строго из бутылок!

– Это мы согласны, – весело зашумели прибывшие.

– Дали бы немного денег! Третий день в Анголе, а всё как птицы, – выразил наболевшее кто-то весёлый и задиристый.

– Питаться будете в ресторане, напротив гостиницы, – продолжал доктор, не удостоив реплику вниманием, – командировочных выдали на три дня – завтраки и ужины. Обеды – на борту американским сухим пайком, на днях доставят. Местная валюта – кванзы, инфляция – пять процентов в день, поэтому с долларом хроническая задержка. Работать начнём завтра. Зачем вам деньги? Считайте, здесь сухой закон! Так всем будет легче. Для экипажей до аэродрома – вот «Лендкрузер», правда, трёхдверный. Есть ещё «Дефендер», большой зелёный, вмещает два экипажа, но он в ремонте. Огромная просьба, мужики, чистый авиационный керосин в бак не лить! Хотя бы мешайте пополам с дизелем. Пока ездить придётся по очереди или с наблюдателями. Ооновский городок за углом гостиницы. Если я не ответил на какие-то вопросы, задавайте!

Летчики, воодушевлённые речью предводителя, стояли и улыбались. Никто не ждал от Анголы манны небесной, а что будут джипы, рестораны – даже не мечтали.

На перроне человек тридцать африканцев в цветастых одеждах, с чемоданами, узлами и детьми, выстроились в очередь на посадку. Аэродромный служащий подкатил к двухмоторному «Дугласу» местных авиалиний трап-стремянку на двух колёсиках.

– Валери! – раздался крик утопающего.

Высокий белокурый парень в серой плащовке заметался в центре, выглядывая над головами чернокожих пассажиров, с грохотом бросил под ноги сумки и побежал навстречу въезжающему через шлагбаум «Лендкрузеру». Белый джип с мощной антенной на переднем бампере, с чёрными буквами UNHCR [4] на борту лихо зарулил, припарковался рядом с другими ооновскими машинами. Дверь тойоты распахнулась, на бетон выпрыгнула худенькая шатенка в джинсах, зелёном свитере и с улыбкой пошла навстречу блондину. Они обнялись.